Эфиоп, или Последний из КГБ - Борис Гедальевич Штерн

реликтовое бабье лето из прошедшего века, одно из последних спокойных лет. Новый век еще как будто не начинался. Аэропланы уже вылупились из яйца, уже продували моторы, уже разбегались, даже подпрыгивали, даже взлетали и падали, но еще не умели летать - братья Райт еще не дернули за веревку самолетные закрылки, но уже ставили их на крыло. Историческая и истерическая бифуркация{105} российских социал-демократов на большевиков и меньшевиков уже состоялась на третьем съезде РСДРП в лондонском амбаре, но о Ленине еще никто слыхом не слыхивал; даже он сам, этот рано облысевший  молодой человек не знал, что станет Лениным. До появления на южно-российском рейде броненосца «Портвейна Таврического» оставался еще год.Гордый буревесник еще не взмахнул крыльями, и Сашко Гайдамака,  не помышляя ни о каких таких ужасах, как хорошо отдохнувший за границей человек, поднимался в белом парусиновом костюме по ступеням Потемкинской лестницы, расчищая тростью дорогу в толпе для своего друга, большого русского писателя Александра Ивановича Куприна, который тащил на спине рояль с играющим «Чижика-пыжика» Сергеем Уточкиным. Сашко Гайдамака шел налегке, без тяжелого багажа, если не считать таковым трехведерного флакона парижской «шанели» да деревянного ящика с сапогами, корсетами из китового уса и фильдеперсовыми кальсонами. Он только что прошел таможенный (поверхностный) досмотр и не вызывал ничьих подозрений - и это главное.У памятника Дюку Долбоносов Лукьян Жандармыч взял под козырек и поздравил Гайдамаку с благополучным прибытием в родную экологическую нишу. Потом он укоризненно засвистел в полицейский свисток и отправился штрафовать Куприна и Уточкина за нарушение общественного спокойствия. Двух чемоданов с «Секстиумом» в руках Гайдамаки никто не видел, потому что они были надежно спрятаны в недра все того же итальянского рояля, который тащил на хребте Александр Иванович Куприн. Не переведутся на Руси писатели-силачи!

А в Италии не переведутся умельцы-страдивариусы. Этот белый рояль, сработанный в Палермо, являлся не более чем маскировочным футляром к портативной типографии «Секстиум», хотя для отвода глаз умел-таки механически исполнять «Чижик-пыжика». Вскоре слегка подвыпивший Сашко Гайдамака выбросил рояль за ненадобностью со второго этажа веселого заведения вместе с надоевшими музыкальными фабрикантами Мыколой Бандуренко и Семэном Шафаревичем, которые ну ника не могли взять в толк внутренне устройство этого пустого инструмента. Там, на мостовой, с благодарностью к мадам Кустодиевой, рояль подобрал и порубил на дрова дворник Родригес (той осенью Хаммуранин) - бляха №3682 кормился не только в охранном отделении, но и при веселом заведении.

КОНЕЦ ПРОМЕЖУТОЧНОЙ ГЛАВЫ

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.

БАХЧИСАРАЙСКИЙ ФОНТАН

Опустошив огнем войны

Кавказу близкие страны

И селы мирные России,

В Бахчисарай вернулся хан

И в память горестной Марии

Воздвигнул мраморный фонтан.

А. Пушкин. «Бахчисарайский фонтан»

ГЛАВА 1.

ГЕНЕРАЛ ОТ ПЕЧКИ

Почему бы не начать роман со смерти главного героя и не провести его по жизни наоборот, до самого конца — до рождения? Впрочем, это уже кто-то сделал.

Ж. Сартр

Хуже нет, чем ждать и догонять, а Гамилькар все ждал и ждал обещанной встречи с черным бароном Врангелем. Его интересовало: такой ли уж черный этот барон л не было ли у барона негров в роду?

Встреча наконец состоялась. Черный барон со своей невнятной европейско-еврейской фамилией, к разочарованию Гамилькара, оказался типичным белым русаком — бледным, высоким, тощим, будто доску проглотившим. В кабинете присутствовал переводчик, а в углу у натопленной печки с изразцами сидел спиной к Гамилькару какой-то босоногий генерал, сушил солдатские портянки и что-то недовольно бормотал. Спина генерала показалась Гамилькару знакомой.

— Это lе Negre du czar из страны Ofire… — переводил переводчик с франглийского. — Какой-то царский негр из какой-то страны Офир…

— Почему «царский»? — спросил Врангель, — Порода, что ли, такая?

— Говорит, что прадед Пушкина тоже был le Negre du czar.

— Говорит. Мало ли что говорит. Все мы негры, все мы черные, — философски заметил черный барон. — Даже те, кто белые, тоже негры, но только негры-альбиносы. Современники говорили, что наружность брата Пушкина — Льва Сергеевича — представляла негра, окрашенного белою краскою. Что он еще говорит?

— Говорит, что он бизнесмен и наш союзник… Он снабжает западные страны Антанты мясом кормовых coupidon'oв… Купидоны какие-то… Ага, у него есть рекомендательное письмо от сэра Уинстона Черчилля… Черчилль пишет на английском, английский я плохо знаю, но Черчилль очень рекомендует союзному командованию всячески помогать этому негру в поисках Атлантиды на русском Севере.

Врангель покосился па генерала у печки.

— Ишь, чего захотел — запустить негра па русский Север… — мрачно пробормотал генерал от печки, шевеля пальцами ног. — На Севере сейчас большевики. Спросите его, что за купидоны такие?

— Этот тип говорит, что купидон — такое, что ли, реликтовое животное… Какой-то Ливингстон называл диких купидонов летающими бульдогами… Их целое семейство. Есть сторожевые, беговые, декоративные. Есть и мясные купидоны. Он собирается выйти со своим товаром на российский рынок… Один Phoenixus coupidonus на одну консервную банку. Личный повар офирского негуса виртуозно готовит огромный омлет на двенадцать персон из одного-единственного яйца купидона — топором раскалывает яйцо над ведром, добавляет и перемешивает там черт те что… сейчас переведу… бананы; цветы, маслины, перец, корицу, а потом варит в бронзовом котле, помешивая древком от лопаты. Людоеды какие-то… Одной-единственной консервной банкой можно накормить до отвала целое отделение, если, конечно, с хлебом, а хлеб своим солдатам предоставит Россия, кто же еще…

— Купидоны были современниками динозавров и жили в Атлантиде, — объяснял Гамилькар переводчику, кося желтыми глазами на знакомую спину генерала у печки. — Из них можно готовить всевозможные вкусные и калорийные блюда, не уступающие вашей свинине.

— И купидона-табака можно? — спросил Врангель.

— Можно. Можно маринованного. Можно печеного купидона с чесноком, фаршированного маслинами и яблоками. Царский негр говорит, что купидоны на русском Севере отлично приживутся, на морозе они токуют, жиреют, валяются в снегу, охотятся на зайцев.

Гамилькар в это время расчистил стол от штабных карт, вытащил кривой нож, вонзил его в консервную банку и вскрыл ее на пробу Главнокомандующему. У Врангеля и переводчика потекли слюнки.

— Цыпленок пареный, цыпленок жареный, — ласково пропел Врангель, достал из портмоне походную серебряную вилочку и подцепил из банки кусочек мяса.

— А эти консервы не из человечинки ли, Петр Николаевич? — спросил генерал от печки.

Врангель не донес кусочек до рта, внимательно осмотрел его и нерешительно протянул вилочку с кусочком переводчику;

— Хотите попробовать?

Переводчик не посмел отказаться, осторожно пожевал, немедля подцепил большой кусок и