Глубокий рейд. Голова - Борис Вячеславович Конофальский

- Ну, за знакомство – оно можно, конечно, - наконец соглашается Аким. И они выходят из технического помещения.

В общем, познакомился он с этой необычной, не казачьей семьёй, выпил с ними немного, Розалия тоже выпила с мужчинами. Конечно, прапорщик хотел о многом, о многом их расспросить, от мыслей и вопросов голова аж гудела, да вот время было уже позднее, а утром он собирался встретиться Сашкой в полку.

Надо было заняться бумажными делами, а ещё хотел он заплатить за новый шлем побыстрее, чтобы Кудесов уже начал его собирать. Если придётся за Енисей идти, так чтобы всё в порядке с бронёй было. В итоге спросил он у них лишь про то, как транспортировать эту кастрюлю с головой Савченко; и весь разговор после того, как они вернулись в гостиную, был лишь о том.

А когда они вышли проводить его, Розалия напоминает ему:

- Прапорщик, пока никому о нашем деле не сообщайте. Мы ещё раз встретимся и всё обсудим.

- А как же мне товарищей в рейд собирать? – интересуется Аким. – Я не могу просто им сказать, мол, надо сходить в одно место, отвезти вещи. Они же захотят знать, куда идти, что везти. Рейд – это ведь непросто… Это дело серьёзное, тем более за Енисей.

- Пока ничего никому говорить не нужно, - настояла женщина.

- Да, мы ещё раз соберёмся и решим, как быть, – поддержал её супруг. – Нужно всё обсудить и всё обдумать, прежде чем начнём подбирать людей для экспедиции.

- Ну ладно, как скажете, – нехотя соглашается Саблин и забирает у Розалии тяжёлый свёрток с деньгами. Он даже не разворачивает его, хотя, как говорят, деньги счёт любят.

Аким вышел в ночь. И, надо сказать, чувствовал некоторое облегчение. Вся эта история с грузом… Она была для него как камень. Он просто не знал, что с ящиками делать. Отдать разведке или продать Елене. А теперь как будто нашёлся хозяин этого странного товара. Вот и денег ему дали, теперь-то точно с товарищами есть чем рассчитаться за рейд. Да, ему действительно стало полегче. Ну а то, что за Енисей сгонять придётся… Так сходит он, если надо.

Прапорщик приехал домой, все спят. Вот только…

Он уже разделся, помылся и даже посчитал деньги, что выдали ему Пивоваровы, собирался лечь, как услышал, что хлопнула входная дверь. Саблин пошёл в прихожую. Конечно, это был Юрка.

- Двенадцать скоро! – напомнил отец сыну. – Тебе через три часа вставать.

- Да ничего, бать, - отмахнулся сын. – Не просплю.

«Не просплю…».

Впрочем, он и сам был словно двужильным в Юркины годы.

- Ты где был-то?

- Да гулял, бать. – Юра явно был не расположен разглашать свои секреты. Он идёт мыться, бросая на ходу. – Пойду спать.

«Да, придётся скоро ему дом ставить. Денег нужен воз».

***

Утром, едва оружейка открылась, он уже был там и договаривался с мастером насчёт шлема. Кудесов был человеком хорошим, сказал, что всё сделает дня за три, и сам предложил Акиму шлем для смотра, правда, ещё старой конструкции. Ну, зато рабочий.

А после пришёл Каштенков. Он притащил целую кипу бумаг. И небрежно бросил её перед Акимом на стол:

- Командир, всё это подписать нужно.

- Что это? – Саблин берёт и сразу по фотографиям понимает. Всё это личные дела бойцов первого взвода. – А…

- Вот тут ставь подпись, - Каштенков даёт ему карандаш. – Вот, где «к.в. номер 1. Прапорщик Саблин». Прямо тут черкни, и так на всех делах, я потом отволоку это всё в кадры и пойдём чехлы посчитаем, или что ты там вчера хотел пересчитать?

Аким машинально подписывал дела, которые ему подсовывал зам. А сам же думал о том…

«Ну, к смотру я кое-как подготовлюсь, смотр проведу… А как же потом сказать сотнику, что мне опять нужно пропасть на пару недель сразу после? – да, и этот вопрос действительно был непрост. – Что сказать ему? Дескать, дела? – Саблин вздыхает. - Выгонит он меня из взводных. Точно выгонит, – а потом он ещё и усмехается, глядя на Каштенкова, что подаёт ему новое дело на подпись. – Вот с этим вот товарищем вместе».

- Чего ты? – замечает его усмешку заместитель.

Саблин не успевает ему ничего ответить. У него пищит коммутатор.

Он откладывает ручку и читает сообщение.

«Р. Пивоварова. Т. Саблин готова принять вас сегодня, сообщите удобное для вас время».

- Ну, кто там тебе пишет? – без всякого интереса, больше для разговора спрашивает у него Каштенков.

- Да в госпиталь зовут, – отвечает Саблин.

- Чего? – Саша насторожился. – Из-за головы твоей?

- Да нет, это физиотерапевт.

- А, массаж… Так это после ранений назначают, или после восстановления тканей. А тебе чего к нему?

- Шея побаливает, - врёт Аким и снова принимается подписывать личные дела своих бойцов. – Да и затылок ломит ещё.

- А, ну тогда сходи, конечно.

«Вот и Сашке придётся как-то сказать, что ухожу в новый рейд. Он и в прошлый раз просился – я не взял… Теперь вообще обидится, если не возьму. А как его брать? На кого тогда взвод оставить?».

В общем, всё как-то нехорошо складывалось. Вроде и ехать придётся, нужно отвезти… ну, всё то, что осталось от Олега, туда, где его могут спасти, обещал уже, а с другой стороны, лучше не ездить никуда. Пока. В общем, как-то нужно всё увязать.

Пришли Калмыков и Ряжкин, и они пошли в оружейку, Аким из полученных вчера денег оплатил товарищам ремонт брони и новую рацию Васе. Пока всё оформили, пока рацию выписывали, прошло время. Товарищи после позвали его «посидеть». Да где там, Саня ждал его на складе, пересчитывать амуницию, а потом надо было ещё написать рапорт насчёт орудия на БТР. Мехвод и стрелок утверждали, что орудие клинит. Конечно, в идеале, нужно было самому проверить, но для этого надо было гнать БТР на стрельбище. Писать запрос на расход снарядов. В общем, колгота. А этот рапорт, насчёт орудия, сотник ждал от него уже который день.

- Казаки, сегодня никак, - говорил товарищам Саблин. – В другой раз. Вот рассчитаюсь с вами, так и посидим ещё.

Тем более, что именно им он хотел предложить новое дело. Ведь в