Генеральный попаданец 3 - Ал Коруд

них крайне интересуют 4-, 5- и 6-цилиндровыми дизельными моторами мощностью до 150 л. с. Нам необходимо в срочном порядке поднять наше двигателестроение до мирового уровня. Будем иметь дизеля, сможет и сами конструировать тягачи и грузовики. И что еще более ценно — использовать их в оборонке. А ведь еще мы заключили контракты с химическими концернами, производителями авиационной техники. Про лёгкую промышленность умолчу.

Пока суд да дело, самолет уже подлетал к Пулково. Там у меня важно совещание по энергетике. А там появился ряд проблем. Формирование Единой энергетической системы продолжается, но из-за Хрущевского десятилетия чехарды нарастет дефицит топливно-энергетических ресурсов. И у меня есть сомнения, что стоит продолжать строительство Волжско-Камского каскада ГЭС. Больно уж большой урон плодородным землям. Хотя большая часть их уже построена или строится. Хочу акцентироваться на строительстве атомных станций. В ядерной энергетике мы останемся сильны и в двадцать первом веке. Так что флаг нам в руки и барабан на шею. Но сначала стоит все просчитать. Для того и лечу сразу в Ленинград на совещание.

В Пулково меня встречают, но как-то странно. И почему здесь Кириленко и командующий Ленинградским военным округом? Мой первый помощник в ЦК после Суслова взглядом отвел меня в сторону и сухо доложил:

— Беда, Леонид Ильич. В Ровно антисоветские выступления. Есть погибшие. В Дрогобыче и Стрые беспорядки, во Львове студенты митингуют. МВД республики поднято по тревоге.

Я минуту пережёвывал неожиданные новости. Почему не сообщили, пока я летел? Связь у летчиков есть. Ладно, с этим позже разберемся. Скандал и так разгорится знатный. Мне точно попеняют за антиукраинство. Мол, вот до чего довело мирную республику. Просто они не знают, что я не тот Ильич.

— Киев?

— Щербицкий тут же поднял столичные органы по тревоге. Попытки отдельных выступлений купированы, идут аресты.

— Молодец.

По моему лицу ходят желваки. Ну что ж, сами напросились. Отличный способ разобраться с отребьем сразу и бесповоротно. Но кто ж там такой умный? Внезапно озаряет: чертовы англичане. Это их ответ на мое дефиле с Францией. Значит, пора поднимать контрразведку «В ружье».

— Армия?

— Ждут отмашки, Леонид Ильич.

Беспокойные поначалу глаза у Кириленко немного потухают. Он видит мое спокойствие и уже не паникует.

— Мне надо в Москву.

— Мы тут подумали, что это потеря ценного времени. В Смольном организован временный штаб. ЦК и Кремль на связи. Военные подтянули свои линии. Ситуация требует быстрых решений.

Хм, а вот тут она прав! И подозреваю, что приезд секретаря ЦК сюда инициатива кого-то из Президиума.

— Тогда по машинам!

Личники, получив указание, ведут меня к «Чайке» в плотном кольце. Я не возражаю, такой протокол. В лимузин пустил лишь одного Кириленко и тут же потребовал связь:

— Дозвонитесь до Черненко срочно!

Информация к размышлению

Вячеслав Матузов:

Зачем им понадобилось уничтожать страну?

— Расскажу вам в ответ небольшую историю из жизни. В октябре 1974 года, когда я был в Ливане, работал на должности первого секретаря посольства, у меня умерла мать. Я полетел в Новосибирск на похороны. На обратном пути я позвонил Вадиму Румянцеву, которого тогда сделали заместителем заведующего в ЦК. Он позвал к себе. В гостях у него были Примаков с супругой… А тогда Примаков был членом редколлегии газеты «Правда».

Что такое газета «Правда» в те годы? Если появлялась маленькая негативная заметка про чиновника, то его сразу снимали с должности. Вдруг я слышу от Примакова: «Социалистическая система себя изжила. Надо от нее отходить и начинать жить как на Западе».

И тут я вступаю в пререкания с Евгением Македоновичем. В те годы у него было такое отчество… Когда я в 1975 году приехал к Примакову, он сказал мне: «Слава, зови меня теперь Евгений Максимович».

— Он поменял отчество?

— Да, это уникальная вещь в его биографии. Личность Примакова законспирирована до предела и по сей день. Я считаю, что он являлся главной действующей фигурой, которая завершила план Андропова по переустройству Советского Союза. Говоря простым языком, Примаков был смотрящим за процессом — все эти годы.

Возвращаясь к нашему с Примаковым спору. Привожу ему примеры из истории СССР… Гражданская война заканчивается в 1922 году. Страна в разрухе. Через 7 лет начинается индустриализация, и уже к 1939 году, накануне Второй мировой войны, СССР встречает ее, имея промышленность, сельское хозяйство, политическую волю руководства и самое главное — было население. Моя бабушка по матери вспоминала, как они жили до Великой Отечественной войны: полки были заполнены товарами, продукты питания стоили дешево, социально обустроенная жизнь, был расцвет экономики. Это были красочные воспоминания. И об этом сегодня никто не говорит: официально вся информация искажается и уничтожается, а люди, которые это видели своими глазами, постепенно уходят из жизни. В 1941—1945 гг. полстраны эвакуировали в Сибирь. Я это помню, сам тогда жил в Сибири. А в 1945—1955 годах уже происходило развитие ракетной промышленности. Тогда в ходе дискуссии Евгений Македонович посмотрел на меня зверем.

Заместитель заведующего международным отделом Вадим Румянцев толкает меня ногой под столом: «Слава, пойдем покурим». Я выхожу с ним. «Ну-ка прекрати! Ты знаешь, с кем ты сцепился? Замолчи немедленно», — говорит мне Румянцев. То есть уже в 1974 году на уровне замзаведующего международным отделом люди пасовали перед носителями той точки зрения, которую представлял корреспондент «Правды» Примаков… Даже перед Примаковым. А уж что говорить об этаже повыше. Потом стало ясно, что наш начальник Пономарев и Андропов находились в одной команде. Механизм «перестройки» осуществлялся сторонниками Примакова вне КГБ, частично привлекая оттуда кадры, которые Андропов лично создавал. Ведь Андропов тоже пришел в КГБ и ЦК не с пустого места. И здесь интересно рассмотреть корни самого Андропова.

Шведская модель экономики кратко:

Оценивая специфику шведской модели экономики, чрезвычайно важным моментом является ее идентификация. Если в первые послевоенные годы пытались использовать основные арсеналы кейнсианской системы макроэкономического регулирования, то уже в начале 1950-х гг от них отказались прежде всего потому, что традиционная дилемма: «или высокая инфляция и низкая безработица или наоборот» — не имела в стране альтернативы из-за значительного недостатка трудовых ресурсов и жесткой позиции профсоюзов, которые умело манипулировали дефицитом трудовых ресурсов, возникшего в стране.

Неудачные попытки правительства по замораживанию зарплаты в 1940−50-х гг привели ведущих экономистов к мысли, что такие кейнсианские методы