Тигр в моей голове 2 - Аргус

— Мне теперь им спасибо за это сказать? — насупилась девушка.

— Нет, спасибо мы им говорить не будем. Мы их убьем! Потому что они сделали это, чтобы их не поймали на биологических следах. Я тебе скажу больше. Если бы они не ставили задачу, чтобы все об этом узнали, якобы это было примерное публичное наказание, они вообще могли сказать, что не было никакого секса.

— Это как? — удивилась Беатриче.

— Ты сама себя дефлорировала искусственным членом. Ведь никаких следов: ни на тебе, ни в тебе не нашли!

— А мне то это зачем?

— Ну как зачем, — усмехнулся Охотник, — ты была пьяна, мало ли что тебе в голову пришло. А во-вторых, для шантажа того же Марка! Обвинить его в изнасиловании, а потом потребовать от него что-то. Но у них были другие планы. Так вот, представь себе, что они бы не предохранялись? Они бы тебя могли заразить какой-нибудь дрянью венерической. Или что еще похуже!

— А что может быть хуже?

— СПИД, например, или вирусный гепатит В или С! Плюс ты могла забеременеть! Слава Богу, этого не произошло!

— Ну ты Кузнецов и демагог, — рассмеялась вдруг Беатриче, — еще пару таких аргументов, и я начну гордится тем, что произошло.

— Ты зря смеешься, — серьезно ответил подполковник, — у тебя есть повод гордиться собой.

— Издеваешься?

— Нет! Ты не сломалась, после такой жуткой трагедии! Ты не обозлилась на весь мир! Ты не замкнулась полностью в себе! Ты по-прежнему хочешь жить. Многие девушки вообще руки на себя после такого накладывают. А ты нашла силы жить дальше. Разве это не повод гордиться собой?

— Я об этом, с такой точки зрения, не думала, — задумчиво произнесла Беатриче, — спасибо тебе, Толик. Мне даже легче стало как-то. Я пойду спать. Но ты краснобай и баламут каких еще поискать. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, Бетти.

Когда девушка вышла из комнаты и в ее комнате щелкнула задвижка двери, Охотник объявил заседание военного совета.

— Ну что скажете? — задал он вопрос своим товарищам по голове.

— Какая жуткая трагедия, — сочувственно произнес Анатолий, — и какое предательство этой Лауры! Они с ее мамашей всем обязаны отцу Беатриче, и так поступить с сестрой! Это очень подло!

— Чем больше я узнаю про вас, потомков обезьян, тем меньше вы мне нравитесь, — брезгливо высказал свое мнение Тигр, — вот у нас, у благородных повелителей тайги, такого вообще произойти не может!

— Запомни, Малой, одно из циничных правил этой жизни, — вздохнул Охотник, — оказанная услуга больше ничего не стоит. И не забудь, эта Лаура наполовину итальянка. А ее папаша редкая сволочь. Видно отравленные отцовские гены сказываются. Думаю, что ее мамаша и она уже навсегда связали свою жизнь с Италией.

— Почему Вы так считаете? — спросил юноша.

— А почему нет? Отец Беатриче уже всем их обеспечил. Выжать из него еще что-то, может быть и можно, а может быть и нет. Теперь их задача состоит в том, чтобы закрепиться там, в Италии. И не на уровне итальянского быдла. Нет, они хотят пролезть в высший свет. А как это сделать? Только пойдя в услужение к какой-то семье нобилей. И либо выйти замуж за кого-то из них, либо оказать и продолжать оказывать какие-либо услуги! Вот скажите мне, почему они не бежали из Италии вместе со Свиридовыми? Почему их не наказали Тускулани?

— Я откуда знаю, — угрюмо ответил Анатолий.

— А я тебе скажу. Эта Лаура в деле! И я уверен, что она все знала и принимала в этом прямое участие.

— Почему Вы так думаете?

— Сам прикинь. Они пришли с Беатриче вместе! Верно?

— Верно!

— Потом Беатриче исчезла на три часа! И она что, этого не заметила? Не стала волноваться? Не бросилась ее искать? И то, что сестру потом отвезли одну домой. Без Лауры? Это никого не смущает?

— Все верно, — отозвался Тигр, — но меня тут удивляет другое.

— Что?

— Реакция отца Беатриче. Он же не дурак. Если мы это все понимаем, то он наверняка тоже. Я полностью разделяю реакцию самой Беатриче на ее приезд! Как он может принимать Лауру в своем доме? — негодовал хищник.

— Не знаю, — хмыкнул старый диверсант, — знаешь, как например, считали в древней Греции?

— Я даже не знаю, что такое древняя Греция, — пробурчал Тигр задумчиво.