Битва за Землю - Михаил Павлович Николаев

Йыэляхтме, что располагалась на противоположном конце Эстонии в двадцати километрах от Таллина у обочины пересекающего всю страну шоссе Таллин – Нарва и являлась районным центром одноименной волости в уезде Харьюмаа, до президента этой страны. Так уж устроены люди. Не хотят они умирать.

Вот, казалось бы, какая связь между этими двумя людьми. По теории вероятностей их пути могли вообще никогда в жизни ни разу не пересечься, но так получилось, что они повстречались и вместе приняли такую нежеланную, но кармически неизбежную смерть. В кирхе Пресвятой Девы Марии.

Как туда попал полуграмотный свиновод Ёхан Рыйвас, в принципе, понятно. Работал неподалеку, а когда в небе начало греметь и все побежали прятаться, он рванул в кирху. У кого же еще искать защиты, как не у Бога?

А вот с потомственным президентом Эстонии (уже в третьем поколении) Ингрид Кальюлайд все вышло совсем иначе. Мужеподобная тридцатидвухлетняя буч никогда не была особенно прилежной лютеранкой. Пожалуй, не являлась Ингрид даже не особенно набожной, заходя в церкви и соборы только во время проведения публичных мероприятий, фактически просто соблюдая некие условности и отбывая необходимую повинность. Во что она искренне верила, так это в демократию, толерантность, ЛГБТ-ценности и идеалы. Правда, демократию она понимала несколько превратно, а ее толерантность никогда не распространялась на народы, составившие население Российского Союза.

Будучи циничным прагматиком и далеко не полной дурой, она, узнав о прорыве в атмосферу центаврских носителей, быстро сообразила, что на военной базе под Нарвой, где они с премьер-министром отдыхали после совещания с командованием Вооруженных Сил, ей больше ловить нечего. И рванула в Таллин, где еще с советских времен существовал секретный высокозащищенный бункер, вырубленный в скале под замком Тоомпеа, в котором можно было спокойно переждать нападение центаврийцев.

Но немножко не успела. Единственный вертолет буквально у нее из-под носа увела премьер-министр – та еще стерва. Пришлось драпать по шоссе.

Блюдце спикировало на президентский кортеж в двадцати километрах от Таллина, превратив три из четырех машин в нечто среднее между дуршлагом и ежиком. Никто из сопровождающих президента лиц и охранников в этой бойне не выжил. Бронированный лимузин выдержал удары керамических дротиков, но из-за пропоротых шин его все равно пришлось бросить. Поблизости ничего примечательного, кроме красного шпиля кирхи, эффектно вытарчивающего из-за деревьев, категорически не наблюдалось. И Ингрид с водителем побежали к нему напрямик. На этот раз она успела. Лишь нанемного опередив центаврийцев, десантировавшихся из блюдца, которое приземлилось у самого входа в храм сразу после того, как Ингрид Кальюлайд и водитель ее лимузина забежали в высокую дубовую дверь, не потрудившись затворить ее за собой.

Бог никого не спас. Ни упавшего перед алтарем на колени немолодого хуторянина, губы которого что-то тихо шептали, ни судорожно пытавшуюся спрятаться между скамьями и громко завывавшую при этом от ужаса главу государства. Может быть потому, что оба слишком много грешили. Только Ёхан, в отличие от Ингрид, предпочитал мальчиков. А скорее всего Богу вообще не было никакого дела до этих двух извращенцев. Тем более что, кроме них и водителя президентского лимузина, в кирхе были убиты ксендз и более двух десятков человек из его паствы.

Разумеется, не все жители Эстонии были приверженцами ЛГБТ. Там встречались и нормальные люди, имелись традиционные семьи. Но государственная политика и противоестественный отбор на почти любые должности давали о себе знать. Нормальному человеку почти невозможно было сделать хоть какую-нибудь карьеру. И так продолжалось в течение десятков лет.

Процесс гниения вообще не обладает свойством самозатухания. Если гниль появилась и условия не меняются, то она будет развиваться, поражая один за другим все здоровые участки. И начиная с определенного этапа, этот процесс уже практически невозможно повернуть вспять, какие бы усилия для этого не прилагались. Пораженную зеленой плесенью древесину можно спасти ошкуриванием или состругиванием верхнего, пораженного плесенью слоя. С последующей обработкой антисептиком. А черная плесень сразу бьет древесину на всю глубину. В этом случае деревянные изделия приходится сжигать. Примерно так же дело обстоит и в обществе. Его тоже поражает плесень. И если сильно запустить процесс, то уже нельзя будет обойтись без кардинальных мер.

В этот день смерть взяла обильную жатву. Не минула незавидная участь и премьер-министра Эстонии. Ее вертолет был сбит центаврским блюдцем над окраиной Таллина, не дотянув всего несколько километров до замка Тоомпеа. После падения вертолета не выжил никто из находящихся на его борту. Таким образом, страна лишилась двух своих первых лиц в самом начале центаврского нападения, и речь о ее дальнейшем выживании как государства уже больше не шла.

Выжившие, конечно, были. Но значительно меньше, чем в соседней Финляндии, где бомбоубежищами была обеспечена большая часть населения. В Эстонии их тоже было много. До 90-х годов XX века. Тогда правительство решило, что государство больше не будет заниматься бомбоубежищами, и система гражданской обороны прекратила свое существование. Кое-что, правда, чудом сохранилось. В частности, бункер под Домом культуры в Силламяэ – небольшого приморского городка на берегу Нарвского залива – был превращен в музей. Потом, после того как в 2025 году большая часть русскоязычного населения города перебралась в Российский Союз, музей захирел, но так и не был ликвидирован. В этом бункере смогли пережить нашествие центаврийцев семьдесят девять человек – работники Дома культуры, их родственники и хорошие знакомые.

Кроме этого, полторы сотни человек успели укрыться в подземельях Таллина. Тех, которые были в достаточной для этого степени оборудованы и снабжены надежными защитными преградами. Но таких оказалось очень мало. Большая часть из построенных при советской власти подземных сооружений была давно заброшена и представляла собой жалкое зрелище: частично залитые водой заплесневевшие туннели, раскуроченные входные узлы, выдранные из стен электрические кабели. Поэтому в них пытались укрыться только диггеры, и некоторым из них это удалось.

Были, разумеется, и те, кто спрятался в подвалах собственных домов. Некоторые из них смогли пережить нашествие, других выковыряли и убили центаврские полуразумные, слышавшие мысли спрятавшихся людей. Известно, что очень трудно не думать о белой обезьяне. Особенно если тебя этому специально не учили. Запертые двери не помогали – центаврийцы быстро освоили проникновение в дома через окна. Убитых в собственных квартирах было в разы больше, чем на улицах.

Ни один из подчиненных Козырева с таким количеством мертвецов раньше никогда не сталкивался, хотя некоторые из них бывали в горячих точках. А Петя Карганов вообще пребывал в прострации. Поэтому, проверяя квартиры, младший сержант старался оставлять своего напарника на улице или на лестничной площадке. Живых эстонцев его