Дядя самых честных правил 11 - Александр Горбов

Раздумывать было некогда, и я хлестнул вторую пару кожеходильцев эфирной плетью.

Щёлк! Щёлк! Щёлк!

Удары бича сбивали их с ног, но особого вреда не наносили. Они визжали, вскакивали и снова падали.

За моей спиной громогласно ухнул залп «огнебоев». Опричники дружно открыли огонь по дальней группе тварей. Огонь ружей опрокидывал их на землю, не давая броситься ко мне, но убить, увы, не мог.

— Константин Платонович, отходите! — Харитон Хухай подскочил на лошади ко мне и проорал в ухо. — Мы вас прикроем!

Я лишь дёрнул плечом и снова щёлкнул бичом по тварям, не давая им подняться. Нет, отступить никак было нельзя. Киж и с двумя тварями еле справляется, а уж четыре точно порвут его на мелкие клочки.

Не переставая работать плетью, я дотянулся левой рукой до middle wand’а на поясе. Выдернул из кобуры, выставил перед собой и «выстрелил» в тварей Знаком Огня. Небольшим, размером всего лишь с обеденную тарелку. Но и этого хватило, чтобы наделать дел.

Вжух!

Пламенный сгусток оторвал руку одной твари и врезался в живот другой. Да так удачно, что перерубил кожеходильца пополам. Ноги упали на землю, тут же вскочили и понеслись по кругу, поднимая пыль. А туловище, разъярённо болтая головой, поползло в мою сторону. Ага, чистое пламя действует не только на прибитых тварей, но и на вполне бодрых. Ну, тогда держитесь!

Свернув бич, я схватился за Нервного принца обеими руками и шибанул по тварям уже большим Знаком.

Бух!

Пепел взметнулся над дорогой — и в разные стороны полетели уцелевшие куски кожеходильцев. Рука, кажется, и какие-то бесформенные запчасти. И только получившие свободу ноги увернулись от Знака и продолжили бегать по кругу.

— Lo que me sale de los cojones!

Киж всё-таки сумел справиться со своими противниками. Стилетом, выдвинутым из механической руки, он выбил им мёртвые глаза, а заодно понаделал дырок в черепах. Одной твари оторвал руки, а другой сломал хребет. И теперь просто месил их кулаками в бешеном темпе, перемалывая кости и ругаясь на испанском.

— Дима, в сторону!

Мертвец зарычал, будто зверь, не желающий делиться добычей.

— Дима!

Киж резко обернулся, встретился со мной взглядом и тут же кувыркнулся в сторону. Немедля, Нервный принц изверг на тварей Знак Огня, превратив двух изломанных кожеходильцев в чёрную жирную гарь.

Я вскинул middle wand и огляделся. Пока мы расправлялись с четырьмя тварями, у опричников дела складывались не лучшим образом. Твари, вылупившиеся из остальных фальшивых индейцев, рассыпались по обеим сторонам дороги. Тенями пробравшись за кустами и по склону с правой стороны, они обрушились на отряд с флангов. Уже четверо моих людей лежали в пыли, распоротые от шеи до паха. Живые вели бешеный огонь, но могли лишь отогнать противников, а те кружили возле них с сумасшедшей скоростью, неожиданно бросаясь и пытаясь выдёргивать людей.

Бух! Бух! Бух!

От серии Знаков они легко увернулись — слишком уж велико было расстояние, с которого я стрелял. И тут же несколько тварей кинулось в мою сторону, посчитав лёгкой добычей.

— Костя! — Киж сорвался им наперерез. — Я их возьму!

В этот момент дал о себе знать Смеющийся Медведь. Стоя на коленях в центре нарисованного круга, он поднял над головой бубен и ударил в него колотушкой.

— Ай-на, ай-на, ай-на-хе!

Шаман запел, стуча колотушкой и совершенно немелодично завывая. И что самое удивительное — это сработало!

Твари бросили опричников и все до одной кинулись к шаману. Киж даже сделать ничего не успел, как толпа кожеходильцев смела его со своего пути, уронила на землю и пробежалась по спине.

Будто стая чёрной саранчи, твари шипя и притопывая всеми четырьмя конечностями, повели адский хоровод подле Смеющегося Медведя. А тот бил и бил в бубен, выкрикивая бессвязные слоги. Лицо его побледнело, а по лбу катились крупные капли пота. Было видно, что он вкладывает в своё колдовство всю мощь и надолго его не хватит.

Я не собирался ждать, когда у шамана закончатся силы. Вон они, враги! Нервный принц задрожал и принялся выплёвывать в кожеходильцев Знаки.

Вокруг Смеющегося Медведя разверзся провинциальный филиальчик огненного ада. Пламя пожирало кожеходильцев, даже не подумавших уворачиваться. Пепел закручивался чёрными вихрями, а на землю падали конечности, оставшиеся без хозяев.

Шаман держался, сжав зубы и колотя в бубен. И лишь когда последняя тварь сгорела в огне, он уронил руки, закатил глаза и завалился набок. А я соскочил с лошади и кинулся к Харитону — старший опричник лежал у придорожных кустов и зажимал разорванное бедро. Но раньше меня к нему успел Ункас: индеец деловито занялся раной и с полным спокойствием сказал:

— Жить будешь, не дёргайся.

— Константин Платонович, уходят! — отвлёк меня крик Кижа.

Потрёпанный мертвец, едва сумев подняться, указывал рукой на заросший кустарником холм. Там, между веток, мелькали те самые ноги кожеходильца. Прыгая и двигаясь зигзагом, они быстро уходили вверх по склону. Я вскинул Нервного принца, но не успел — беглянки скрылись за гребнем холма.

— Шут с ними, — я бросил middle wand в кобуру, — не до них сейчас. Идём, поможем выжившим.

Глава 21

Долг князя

Самое худшее после любого боя — это считать потери. Пятеро опричников, разорванные кожеходильцами, были мертвы. Этих парней принимал на службу Семён Камбов во время моих «приключений» в пирамиде, и я даже толком не знал их по именам. Но от этого не делалось легче — это мои люди, и их гибель на моей совести.

Раненых было семеро, точнее восемь — вместе с Харитоном Хухаем. Но старший опричник после перевязки только отмахнулся, мол, рана лёгкая, ничего опасного.

— Зашью кого можно, — буркнул Киж, направляясь к раненым.

Уж в чём, а в колотых и резаных ранах мертвец разбирался на отлично, не хуже какого-нибудь хирурга. Кстати, отделался он на удивление легко: все порезы от когтей тварей на нём затянулись, стоило мне влить в него эфирную «пряжу». А вот с одеждой не так повезло — сейчас Киж выглядел как бродяга, подранный кошками.

Помогать ему взялся Ункас. Весь бой он провёл с тем же бесстрастным выражением лица, стреляя без перерыва. И ни разу не дал приблизиться к себе кожеходильцам, выцеливая у них глаза, и каждый раз попадал в цель.

Смеющийся Медведь отлежался в тенёчке под деревом, пришёл в себя и выглядел вполне себе довольным жизнью.

—