Надлежащий подход - Ирина Сон

полу и растерянно смотрел на меня, по шею сидевшего в пышной белой пене с зеленой массой на лице. По-хорошему его следовало выкинуть, но, поскольку настроение у меня было благодушным, а ударился он, видимо, сильно, я только отсалютовал ему бокалом вина и мирно сказал:

– Добро пожаловать!

– Э-э… – глубокомысленно изрек мудрец, всё еще таращась на меня.

– Ты что-то забыл? – спросил я и покосился на полку, где лежала смятая рубашка.

– Э-э… Да! – спохватился Арант и поднялся на ноги.

Он схватил рубашку и встал надо мной соляным столпом. Я съел еще одну креветку и побарабанил пальцами по шее. Маска текла, а терять драгоценные капли масла не хотелось. Мудрец наблюдал за моими действиями, особенно пристального внимания удостоилась пена. Да, глицерина и мыла я не пожалел. Пена получилась пушистой, густой, похожей на сугроб. Такого Арант явно не видел – на его лице читалось глубокое недоумение и еще что-то странное, трудноопределимое.

– Что это ты делаешь? – спросил он.

– Моюсь, – честно ответил я и глотнул вина. – Вернее сказать, отдыхаю.

– А почему у тебя в кадушке столько пены? – с видом Красной Шапочки, узревшей вместо бабули переодетого волка, уточнил Арант.

Мне стало смешно.

– Это чтобы мозоли и шелушения прошли.

– А почему у тебя на лице зеленая гадость?

– Это чтобы прыщи быстрее зажили.

– А почему ты пьешь вино?

– Это чтобы спокойно отвечать на дурацкие вопросы и не гневаться на тебя за вторжение, друг мой, – я закинул в рот креветку, запил её вином и, вспомнив о роли господина, царственно махнул рукой в сторону бальзама. – Раз уж ты здесь, подай мне вон ту баночку. Я, конечно, могу и сам… Но мне лень.

Я вздохнул и, вытянув ноги из-под воды, с удовольствием закинул их на край кадушки. Вода и пена тут же потекли по ступням на пол, но мне было плевать: баня для того и устроена.

Арант бочком придвинулся к полке и буквально самыми кончиками пальцев подал мне нужное. Я сел поудобнее и потянулся к волосам, чтобы собрать их в хвост. Крышка от баночки булькнула в закачавшуюся пену, и по бане поплыл душистый аромат шалфея.

– А это зачем? – раздался из угла сдавленный голос.

Вот всё-то ему надо знать!

– Чтобы вшей не было, – расслабленно ответил я, смазывая волосы смесью. – Я сейчас мозоли буду обрабатывать. Поможешь?

– Мне… это… некогда, – робко проблеял мудрец, глядя куда угодно, но не на меня. Его лицо налилось краснотой так, что горели даже уши.

– Некогда? – разочарованно вздохнул господин в моем лице и повертел лодыжкой, чтобы оценить фронт работ. – Мне придется вылезать, сидеть враскоряку… Я этим редко занимался – для подобного у меня была работница. Самому будет сложно. Для тебя тут дел на пару минут, может, всё же поможешь? Да ты чего в одежде стоишь? Жарко же.

– Нет-нет! – Арант даже головой помотал для убедительности. – Я… это… пойду, да?

Я милостиво разрешил и вмиг остался в одиночестве. Мозг, разленившийся от жары, вина и вожделенной ванны, переваривал вторжение очень медленно. Что Арант при виде меня невероятно смутился, до меня дошло только после того, как пришло время смывать маску. Да и днем он явно расстроился, когда я букет изодрал, а потом мы ходили вместе по рынку полдня… По его, между прочим, приглашению.

Зачем мудрец ввалился в парилку? Точно ли за забытыми вещами? Хотя нравы тут были весьма строгими. Все уважали моё нежелание мыться с остальными. Арант наверняка растерялся, когда за рубашкой зашел.

– Н-да… Я, дурак, еще о помощи просил, – пробормотал я и допил вино одним глотком.

Выкинув этот случай из головы, я нырнул под воду. У меня еще на очереди был маникюр, педикюр со сложным удалением мозоли, полбутылки вина, недоеденные креветки, так что разлеживаться не следовало.

* * *

– Ну? – нетерпеливо спросила Зденька, когда Арант, прижимая к себе злополучную рубашку, не вышел – вывалился из бани. – Что так тихо было?

– Не нукай! – хмуро ответил он и обвел взглядом собравшихся на пороге женщин. – Зачем вы меня втолкнули?

– Ты ж жених! – сказала Годана. – Вроде как случайно глянуть на невесту разок не возбраняется! Нам же нельзя! Вдруг она и правда мужчина?

– Не возбраняется! – передразнил Арант и швырнул Зденьке рубашку.

Та ловко поймала её на лету, закинула на плечо и уперла руки в боки.

– Так чего так тихо было? – еще раз спросила она. – Это он? Парень?

Арант вспомнил изящные пальцы, обхватывающие кубок с вином, густую белоснежную пену, в которой, точно в облаке, сидела Тэхон. Вспомнил собственное волнение оттого, что там, под этим белым, прячется полностью обнаженное девичье тело… И невозможное спокойствие, с которым была высказана просьба о помощи. Ни одна обнаженная женщина, даже сумасшедшая, никогда бы не встретила мужчину так безразлично!

– Не знаю! – в отчаянии выпалил он.

Женщины оторопели.

– Это как? – озадачилась Зденька. – Тэхон в шубе моется, что ли?

– В пене! – ответил Арант. Он еще никогда не чувствовал себя таким дураком. – Помните кадушку? Она вся в пене! Целое облако густой пены! И Тэхон внутри – только голова да руки по локоть торчат. Сидит, пьет вино с креветками, лицо какой-то зеленой гадостью мажет. Не лезть же мне было внутрь?

– Точно девица, – уверенно сказала Зденька. – Такое только знатная госпожа могла выдумать.

– Ага, – кисло ответил Арант. – Тогда чего она меня просила остаться и помочь с мозолями? Даже ногу вытащила. И это было не бесстыдное приглашение. Тэхон говорила… говорил… Тьфу! Голос у него был очень спокойный, и он… она… Короче, у Тэхон были служанки для этого!

– Ну да, тогда парень, – согласно кивнула Годана. – Что мы знаем о том, как моются заморские господа? Может, у него на родине все мужчины так делают?

– Девушка это! – разозлилась Зденька. – Где это видано, чтоб мужики прихорашивались?

– У них небось и видано! Да Тэхон и не прихорашивается, а мозоли и шелушения лечит. Ты эти руки рассмотрела? Они же в клешни превратились! – отбила Годана. – Тут любой взвыл бы! Так что Тэхон – парень.

– А я говорю, девушка! – уперлась Зденька.

– Парень!

– Девушка!

Арант с тяжелым вздохом развернулся и пошел прочь. В голове у него царил жуткий кавардак.

Глава 12

Светозар Людотович был не только крепким стариком, но еще и умным человеком. Он послушно пил все отвары до последней капли, соблюдал постельный режим, а потом, после выздоровления, еще несколько дней не покидал покои, чтобы не напрягать сдавшее сердце.

Но суета с