Адвокат Империи 12 - Ник Фабер

насладиться напитком. После этого он откинулся на спинку своего кресла, с удовольствием прикрыв глаза и прислушился к потрескиванию горящих дров в камине богато обставленной гостиной.

Ему бы очень хотелось, чтобы эти несколько минут тихого и приятного спокойствия продлились подольше, но, как и севший в кресло напротив него мужчина, он слишком хорошо понимал, что разговор так или иначе неминуемо зайдёт о делах.

— Как твои успехи? — спросил Элайджа, покачивая в руке бокал.

Ну, вот и оно. То чего ждал Генри.

— Я же уже говорил тебе, — начал было отвечать Харроу, но Тёрнер поднял ладонь, вежливо, но твёрдо прервав его на полуслове.

— Генри, я знаю, что вся эта ситуация тебя раздражает, — мягко произнёс он. — Но пойми и ты меня. Я, как бы сказать… тоже нахожусь в некотором смятении относительно происходящего.

— Элайджа, я всё понимаю. И я помню условия нашей с тобой сделки, — отозвался Генри, резко потеряв интерес к первоклассной выпивке, что ещё оставалась в его бокале. Более того, теперь ему приходилось прикладывать усилия, чтобы в его голосе не проявилось раздражение к хозяину дома.

— Это хорошо, что ты их помнишь, — спокойно кивнул Элайджа. — Но мне важно знать, когда я получу свою плату.

— Как только суд признает эту суку патронированной и отдаст мне во владение, — жёстко сказал Генри. — Тогда я получу то, что должен, а ты свою плату. Всё, как мы и договаривались.

Каких же сил ему стоило, чтобы произнести эти слова ровным, спокойным тоном. Сколько выдержки ушло на то, чтобы его лицо сохраняло равнодушное выражение, скрывая всю ту бурю эмоций, что сейчас крутилась в его душе.

Он ненавидел своего брата. Отца тоже, но старшего брата даже больше. Генри мог принять тот факт, что титул получил Эдвард. Право преемственности старшего сына никто не отменял. Тем более, что он в каком-то смысле был даже не против. Ведь когда-то всё было иначе. Когда-то Генри действительно любил и уважал Эдварда, пусть и не разделял его излишне мягкого отношения к слугам и рабам. По мнению младшего сына семьи Харроу, рабов следовало держать в узде, не позволяя им лишнего. Никогда нельзя давать этим отбросам вольности, иначе потом не оберёшься проблем.

Тем не менее, он всё равно относился к своему брату с уважением и любовью. До определённого момента. Но потом всё изменилось. Изменилось с того самого момента, как эта британская шлюха вскружила Эдварду голову, позарившись на то, что принадлежало их семье.

Генри терпел её. В первые месяцы даже пытался вести себя с ней… по меньшей мере дружелюбно. Действительно пытался. Через силу загонял поглубже раздражение и злость от того, что Эдвард выбрал эту безродную иностранную суку. Поначалу он даже рассчитывал на то, что этот роман не перерастёт ни во что большее, чем банальная интрижка. Но он слишком поздно понял, как сильно ошибался.

А теперь, после того, как его старший брат умер, он обязан был бороться за то, что принадлежало ему! Принадлежало по закону! За то, что причиталось Генри Харроу по праву рождения!

От этих мыслей гнев в его душе всколыхнулся с такой силой, что костяшки сжимающих бокал пальцев побелели.

Проблема заключалась только в том, что его неблагодарный, тупой старший брат размяк. Настолько, что решил отдать всё это какой-то тупой шлюхе, которую он подобрал на улицах Лондона.

И это его бесило. Настолько, что хотелось в ярости швырнуть бокал прямо в камин.

Тем не менее, какие бы эмоции он сейчас не испытывал, следовало держать себя в руках. Генри бросил короткий взгляд на сидящего в кресле Элайджу.

— Когда я получу свои земли и титул, наша сделка останется в силе, — обманчиво спокойным тоном произнёс Генри. — Я никогда не забываю своих договорённостей.

— Приятно знать, что в отличие от твоего брата твой отец передал тебе эту черту своего характера, — фыркнул Элайджа. — Тем не менее, меня не могут не волновать некоторые… слухи, назовём их так.

Генри даже ухом не повёл.

— Слухи?

— Да, Генри, — кивнул Тёрнер. — Именно слухи. Говорят, что двух адвокатов, которые сейчас занимаются этим делом для Анны Харроу…

— Она не имеет права носить эту Фамилию! — моментально вспыхнул Генри, едва только услышал имя этой твари и свою фамилию в одном предложении.

Но его гнев канул в пустоту. Сидящий напротив него глава рода Тёрнер, Землевладелец Элайджа Тёрнер даже ухом не повёл.

— Генри, я практичный человек, — негромко произнёс он. — Мы с тобой оба знаем, что есть то, чего мы хотим, и то, как дела обстоят в реальности. Пока суд не лишит её этого имени, оно у неё есть. И нам следует учитывать это… в наших договорённостях.

— Ненадолго, — бросил Харроу таким тоном, будто эти слова были клятвой, которая не могла не исполниться.

— Скорее всего, — не стал спорить с ним Элайджа. — Тем не менее, войди и ты в моё положение. Я волнуюсь. Ведь ты обещал мне долю в принадлежащих Харроу разработках золота. И я рассчитываю на то, что смогу получить их. За всю ту помощь, которую я тебе оказываю, разумеется.

Генри в ответ натянуто улыбнулся и кивнул.

— Как я уже сказал, ты своё получишь, Элайджа…

— И мне хотелось бы, чтобы нечто столь грубое, как обвинение в покушении на убийство, не связывали со мной или моими партнёрами, — добавил следом Тёрнер, и в его голосе читался очевидный намёк.

И вновь, единственное, чем смог ответить ему Генри, был кивок и натянутая улыбка.

Не так уж и трудно оказалось нанять полдюжины мордоворотов. Деньги имеют способность быстро перевешивать любые моральные аспекты. Ему сказали, что они сделают всё так, как нужно. Концы в воду. Буквально.

Не вышло. Теперь ему приходилось переживать, что этот опрометчивый шаг приведёт к нежелательным последствиям. И если самому Генри было глубоко наплевать на это — обретенный титул защитит его от любых жалких обвинений, то вот Элайджа, старый мерзавец, слишком сильно беспокоился о своей «репутации».

И Генри придётся это учитывать. Потому что сейчас именно Тёрнер оплачивал адвокатов и все расходы Генри. И, как уже было оговорено, делал он это не просто так. Меценатством и благотворительностью он не страдал.

— Не переживай. К тебе не будет никаких вопросов, — сказал ему Харроу. — Послезавтра суд признает эту дрянь моим имуществом