Серп и меч на краю империи - Ян Анатольевич Бадевский

Фраза переключила гончую в новый режим.

Да, я не мог её видеть, потому что Хорвен активировала иллюзион. Лишь на краткий миг пелена сдвинулась, и красные угольки дважды мигнули.

Стены дома стали прозрачными.

На дворе было раннее утро.

Раннее дождливое утро.

Январь во всём своём великолепии. Холодные струи истязали окрестности, иногда налетали порывы шквалистого ветра. Над городом сгустилась типичная предрассветная мгла, крыши высоток тонули в серой мути, сигнальные огоньки с трудом прорывались сквозь опустившееся с небес покрывало. На ближайшем перекрёстке мигал жёлтым испорченный светофор.

Первый день после Йоля.

Город словно вымер.

Даже промокшее насквозь бельё снять было некому. Мусор если и вывезут, то в случае второго пришествия Древних. Ну, и классика жанра: по соседней улице с лаем пронеслась стая голодных псов.

Я прислушался к движению своры.

Псы бежали в сторону моря, постепенно удаляясь от горных районов.

Те, кто меня интересовал, не спали. Потому что всю ночь следили за Красной Поляной и другими моими владениями. А в парочке мест даже установили ловушки. И вот сейчас вернулись, чтобы переодеться, поесть и вырубиться на полдня. Интересные жильцы.

Достав из чехла кусаригаму, я намотал цепь на кулак. Примерно на две трети. Оставшуюся часть цепи оставил висеть, перехватив пальцами рукоять камы.

И отправил гончей первый образ.

Мы неспешно направились к чёрному зеву подъезда. Я был в камуфляже, под иллюзией. Ничем не отличался от дождя или фонаря. Просто часть окружающего мира.

В подъезде, как это нередко случается на юге, отсутствовала дверь. И да, подъезд был сквозным — это хорошо работает летом в целях проветривания. Но зимой такие парадные превращаются в адские ущелья, там гудит ветер и скапливаются бездомные собаки. Местных это вообще не напрягает.

Гончая скользнула вверх по лестнице.

Я последовал за тварью, игнорируя лифт. Здесь, как и во многих локациях Фазиса, лифты ездили только за деньги. Бросаешь в приёмник трёхкопеечную монету, жмёшь на кнопку этажа и — вперёд! Если не отключат электричество в самый неподходящий момент, то можешь доехать. Но это не точно.

Впрочем, лифты я не люблю по другим причинам.

Они шумят.

Мы поднялись на третий этаж и замерли посреди обшарпанной площадки. Никакое освещение, разумеется, не работало. Ветер врывался сквозь незастеклённый проём. Любые шаги скрадывал несмолкаемый шум дождя.

Останавливаюсь перед металлической дверью с нацарапанной мелом цифрой «12». Делаю полотно проницаемым. И гончая врывается внутрь, чтобы выполнить боевую задачу.

Сквозь прозрачные перекрытия я вижу человека, открывшего холодильник. Человек достаёт кусок колбасы и упаковку сыра, он хочет позавтракать. Но что-то идёт не по плану. Кровавый вихрь, настоящая мясорубка. Одна рука отваливается, кровь заляпывает дверцу холодильника. Затем голова человека превращается в кровавое месиво, тело падает на пол. На краткий миг я замечаю перебирающего щупальцами кальмара, потом иллюзия восстанавливается, и Хорвен исчезает.

Я не знаю почему, но эта штука не умеет полноценно летать. А так бы направил её прямо сквозь потолок к следующему клиенту. Гончая парит в метре от земли, иногда поднимается на полтора, но это её предел.

Скидываю второй образ.

И вот теперь начинаются сложности. Потому что нам необходимо разделиться. Гончая возносится на шесть пролётов вверх, чтобы организовать кровавую баню неприметному мужику, вышедшему покурить. Это боец, мета. Его задача — охранять тех, кто сейчас планирует отдохнуть.

Вот только поголовье планировщиков стремительно уменьшается.

Я неспешно поднялся на четвёртый этаж, проскользнул в следующую квартиру, сделал два шага и резким движением распрямил цепь кусаригамы на метр. Взмах, захлёстывающее движение — и цепь обматывает шею молодого парня, тянущегося рукой к выключателю. Рывок на себя. Парень не успевает толком ничего сообразить, а лезвие камы уже вскрывает ему артерию на шее.

Делаю оружие проницаемым, выпрямляюсь и перешагиваю через труп.

Коридор упирается в кухню, справа — большая комната. В паре метров от меня из проёма выдвигается тёмный силуэт — очередного полуночника привлекли странные звуки.

Выстреливаю серпом.

Мужик падает, хватаясь за горло, жутко хрипит и булькает.

Ну, а что вы думали? Нечего ездить по городу и подстраивать мне разные пакости. Я потратил пять дней, чтобы выследить уродов. Перебросил в город огромное количество рептилоидов, в том числе из Европы, где я хотел устроить парочку весёлых сюрпризов Гамовым. Как я и предполагал, мои преследователи работали на Иезекииля Джонса. Это были наёмники из разных уголков планеты, и я бы вряд ли сумел их отследить, но один ушлёпок додумался связаться с Джонсом через сонный конструкт. И этот конструкт оказался плохо защищён.

Я долго боролся с искушением натравить на британца Ярика.

В итоге натравил.

Но окно возможностей с треском захлопнулось. Потому что на вторую ночь общение между группировкой убийц и сэром Иезекиилем велось через закрытые и тщательно охраняемые сны.

Впрочем, мне хватило того, что я узнал.

Сейчас речи о том, чтобы захватить меня в плен и потребовать Абсолют в качестве выкупа, вообще не велось. Джонс, раздосадованный неудачами, отдал приказ на уничтожение своего врага. Расправившись со мной, он обрушил бы на Красную Поляну военный удар, прибегнув к помощи Девяти Родов. Или ещё к чьей-нибудь, марионеток у британца достаточно.

Рептилоиды вычислили убийц позавчера.

Можно сказать, новогодний подарок.

И вот я пришёл за их душами.

Поднимаю голову, чтобы оценить ситуацию на лестничной площадке. Сквозь прозрачные перекрытия видно, как лихой курильщик превратился в бесформенную груду мяса. Непонятно, кто это сделал, ведь гончая прикрыта иллюзионом. Чтобы вся эта хрень в глаза не бросалась, убираю плотность бетона и сбрасываю тело в подвал.

Зачистка идёт по плану.

Отправляю Хорвен ещё выше — туда, где под самой крышей устроился очередной хмырь с ножами. Этот не обладал сверхспособностями, но имел при себе интересный артефакт. Я давно пришёл к выводу, что артефакты — это зло. Непредсказуемые, мать их, технологии. Поэтому отправил артефактного кальмара по душу хмыря! Сам же, переступив через конвульсивно дёргающееся тело, двинул на кухню. Здесь убрал плотность у несущей стены, отделяющей меня от соседней квартиры, раскрутил кусаригаму и отправил груз прямо в висок ещё одному товарищу. Подумаешь, завтракает.

Хруст.

Убийца падает с табурета, роняет вилку.

Бутерброд остаётся недоеденным на столе.

Пересекаю бесплотную границу между кухнями, добиваю врага ударом камы в глаз, а труп сбрасываю в подвал. Как и все остальные трупы, оставшиеся за моей спиной. Закатываю поглубже.

Остаётся лишь свернуть налево, обогнуть холодильник, подняться по ступенькам и выйти в прихожую, к двери в санузел. Здесь задумался о жизни