Тень «Пересмешника» - Артём Март

Когда мы по-пластунски подобрались к выходу, я тут же вытянул автомат из рук одного из трупов, передал его Волкову. Потом подцепил следующий. Волков передал свой Бледнову, принял у меня новый.

К сожалению, до следующего АК мне было не дотянуться. И я нащупал на поясе душмана ТТ, вынул его из-за кушака.

К этому времени дым уже равномерно повис под потолком. Мы могли даже ходить на полусогнутых.

Резь в глазах еще оставалась, но дымовая шашка, видимо, была изготовлена с применением самого обычного перца, и потому сила неприятных ощущений отступала достаточно быстро.

— Что… Что будем делать дальше⁈ — крикнул мне Волков, припав спиной к стене и стараясь отдышаться.

— Держаться! — крикнул я, — будем держаться и дальше!

Я с трудом, рискуя, переполз к следующему трупу, вытянул его автомат. Потом быстро сменил позицию, держа на мушке дверь.

Снаружи было темно. Темно и на первый взгляд пусто. И лишь неприятно-теплый афганский сквозняк шевелил мои волосы.

* * *

— Пятерых! Мы потеряли пятерых убитыми, а одного раненым! — хрипловато, вполголоса воскликнул Кандагари. — Вот значит как ты решил действовать, Харим? Ты решил убить нас всех, загоняя туда по очереди?

Харим, задумавшись, молчал. Он обернулся, посмотрел, как раненному Юсуфу, отцу того самого погибшего в кяризах мальчика, оказывают медицинскую помощь.

Юсуф лежал на земле и тяжело дышал. Хрипел. Моджахед по имени Абдула перевязал его рану советским ИПП, но Харим уже знал — этой ночи Юсуф не переживет.

Три раза они пошли на штурм. И все три попытки окончились неудачей.

Харим прекрасно понимал, что имеет дело не с простыми мотострелками. Не с зелеными мальчишками, которых только вчера призвали в армию. Но он поклялся бы Аллаху в том, что не ожидал подобной отваги от этих людей.

Штурмы, хоть и оказались неудачными, дали Хариму некоторое представление о враге. Во-первых — шурави было немного. Во-вторых, они были плохо вооружены. По крайней мере до первого штурма. Теперь в их распоряжении есть автоматы, а это усугубляло дело.

Некоторое время Харим ждал, что дымовая шашка сделает свое дело. Что шурави придется выйти наружу, где их, дезориентированных и подавленных, легко можно было бы уничтожить. Или даже захватить живыми. Но этого не произошло.

Шурави не вышли.

На миг Харим даже удивился их выдержке, моральной силе и дисциплине. А еще — он понимал, что теперь находится в худшем положении.

У шурави есть оружие и укрытие. А у него теперь лишь трое бойцов, включая Кандагари и его самого. Штурмовать в таких условиях больше нельзя. Теперь преимущество на стороне советских бойцов. Даже несмотря на то, что те, наверняка, еще страдают от последствий перечной шашки. Но страдать они будут недолго. Пройдет еще пять минут, и бойцы станут почти полностью боеспособными.

Что говорить, ведь даже под влиянием дыма они умудрились отбить последний штурм.

— И что? И что ты теперь намерен делать⁈ — крикнул на Харима Кандагари.

Харим оторвал взгляд от раненого. Медленно обернулся и заглянул в единственный глаз Кандагари.

— Закрой рот, пес, — прошипел он тихо.

Кандагари даже вздрогнул. Сидя за все той же кучей размякшего кирпича, он несколько неестественно выпрямил спину на присядках.

Харим знал, зачем он это сделал — так проще и быстрее будет выдернуть нож из-за кушака.

— Хочешь схватиться за нож? — спросил Харим с тихой, но очень осязаемой угрозой в голосе. — Ну давай, собака, попробуй убить меня. Посмотрим, как это у тебя получится.

Несколько мгновений моджахеды сверлили друг друга взглядами. Наконец Кандагари отступил. Он снова ссутулил плечи и посмотрел на Юсуфа и Абдулу, находившихся чуть-чуть в стороне. Видимо, хотел убедиться в том, что они не слышали, как Харим обозвал его собакой.

— Я тебе это так просто не спущу, Харим, — только и смог ответить Кандагари.

— Конечно. Конечно не спустишь, — равнодушно ответил Харим и снова посмотрел на мельницу, где прятались шурави. — Поговорим об этом потом. А сейчас ты должен быть благодарен, что я не отправил тебя в штурм, как других славных воинов. Ты не достоин их доблести. И умер бы там как трус. Но пока ты живешь.

Кандагари сглотнул. Опасливо покосился на Харима.

— И что же ты теперь будешь делать? — спросил он. — Преимущества у нас теперь нет. Возможно, врагов теперь больше, чем нас.

— Но они этого не знают, — сказал Харим сурово, а потом закричал: — Русские! Я знаю, что вас мало! У вас мало автоматов и мало патронов! У вас нет гранат и лекарств! А у меня тут много людей! Но и много уже погибло! Больше я крови не хочу! Выдайте нам предательницу и нашего человека! Тогда мы просто уйдем! Вам необязательно умирать сегодня ночью!

Глава 16

— Повторяю еще раз! — кричал Харим. — Мы просто уйдем, а вы останетесь живы!

Моджахеды притихли.

Харим внимательно следил за распахнутой дверью мельницы. Внутри горел робкий желтый свет керосиновой лампы.

Канадагари примостился рядом с Харимом. Вцепившись в свой автомат, он громко и немного нервно дышал.

Внезапно Харим увидел, как в проеме появился человек. Он, словно черная тень, выскочил сбоку и… показал им кулак в неприличном жесте.

Кандагари дернулся, вскинул автомат, прицелился, но шурави уже исчез.

А потом они услышали… хохот. Хрипловатый, но громкий смех советских солдат. Приглушенный, он тем не менее отчетливо доносился до ушей моджахедов, ждущих снаружи.

— Да они… Да они над нами потешаются! — разозлился Кандагари. — Эти псы дразнят нас!

Харим ему ничего не ответил. Только медленно засопел носом.

* * *

В мельнице стало темно. Свет поблескивал только в закроме. Взяв керосинку, Бледнов ушел туда, чтобы осведомиться о состоянии Анахиты и остальных.

Муха и Волков, устало сидя у стен, обняв автоматы, громко смеялись. Их развеселила дерзкая выходка замкомвзвода, показавшего душманам кулак через локоть.

Я тем временем стащил Псалая с жерновов.

Душман рухнул, как полный картошки мешок. Он сдавленно, сквозь кляп, закашлялся.

Его глаза были красны от перца. Тряпка, которой ему заткнули рот, насквозь промокла от слез, соплей и слюней.

Я аккуратно развязал ее. Освободил ему рот.

Псалай немедленно раскашлялся, принялся отхаркиваться.

Муха, сторонясь едкого дыма, пригнувшись, подобрался ко мне.

— Ну, че он тут? — спросил Муха.

Псалай, казалось, был в полубессознательном состоянии. Явно