Особый отдел и тринадцатый опыт - Николай Чадович

Дабы позволить Людочке высказаться до конца, Цимбаларю пришлось сунуть в рот Ване ломоть копчёного лосося.

– Таким образом, люди среднего класса, чья причастность к преступлению маловероятна, взяты в коричневый овал. – Для наглядности она продемонстрировала свой список присутствующим. – И последнее… Есть несколько изгоев, по разным причинам забросивших науку, оставшихся без средств к существованию, настроенных по отношению к обществу негативно и по своему характеру склонных к авантюрам. Эти помечены красным овалом, знаком опасности. Считаю, что в первую очередь необходимо заняться ими.

– Кое в чём Людмила Савельевна права, – сказал Кондаков. – Но и позиция Вани имеет право на существование. Дайте ему чем-нибудь запить рыбу, а то ещё подавится… По одним только признакам достатка, внешнего лоска и наигранной добропорядочности человека нельзя отнести к сонму ангелов. Точно так же, как нельзя огулом зачислять в дьявольское воинство всех обитателей дна. Человеческая душа – потёмки. Зачастую мы сами не знаем, на что способны. Поэтому придётся проверять всех лиц, занесённых в список. Хотя, конечно, разумнее будет начать с «красненьких».

– Присоединяюсь к этому мнению, – сказал Цимбаларь, досель хранивший дипломатическое молчание, поскольку идея разделить подозреваемых на агнцев и козлищ принадлежала именно ему. – Со своей стороны, предлагаю предоставить Петру Фомичу выходной. Пусть денёк отлежится. А мы с помощью жребия распределим учёную шваль между собой. На этот раз поработаем в одиночку, поскольку каждый предпочитает пользоваться своими специфическими методами. В случае удачи будем созваниваться через Петра Фомича.

– За диспетчера меня оставляете? – насупился Кондаков.

– Нет, за оперативного дежурного и координатора всей операции. Причём сроком всего на один день.

– А почему не на сутки? – заныл Ваня. – Ты ведь знаешь, что я, по примеру советских пионеров, предпочитаю действовать в темноте.

– Тогда начинай прямо сейчас.

– Сейчас я что-то не в форме… Давайте лучше посвятим сегодняшний вечер отдыху, а заодно отпразднуем счастливое спасение Петра Фомича. Пусть и дальше число его воздушных полётов совпадает с числом удачных приземлений.

– Это мысль, – кивнул Цимбаларь. – Отдых нам не помешает. В конце концов мы тоже люди и имеем право на маленькие человеческие радости.

– Если бы на маленькие… – удручённо вздохнула Людочка. – Знаю я вас всех как облупленных. Очень скоро маленькие человеческие радости превратятся в грандиозное свинство. Впрочем, в этом вопросе я вам не авторитет. Гуляйте на здоровье. Только стволы оставьте в номере.

– А как же ты? – хором воскликнули мужчины.

– Куда я денусь… Приму участие. Но чисто символическое. И не смейте принуждать меня к танцам на столике!

– Никто тебя к этому никогда не принуждал, – сказал Ваня, рассудительный, как брандмейстер на пожаре. – А вот отговаривать приходилось. И не раз…

Вечер, отданный маленьким человеческим радостям, начался прямо в номере, продолжился в гостиничном ресторане и закончился глубокой ночью в итальянском баре на двенадцатом этаже, откуда Ваню пришлось уносить на плечах, а Кондакова выводить под руки.

В восемь утра все четверо, старательно смыв, припудрив, залепив, залатав и отчистив большинство следов ночного кутежа, вновь спустились в ресторанный зал, усилиями обслуживающего персонала уже приспособленный для завтрака.

Вдоль стен протянулись стойки с горячими блюдами и холодными закусками. Тут же на сдвинутых столиках разложили фрукты, выпечку, десерты. На танцевальной эстраде установили автоматы для раздачи охлаждённых натуральных соков. Не забыли даже про трёхведёрный самовар и гору русских блинов.

На завтрак пускали не всех подряд, а только по предъявлению карточки гостя или ключа от гостиничного номера. Проносить спиртное не позволялось, что сразу указывало на характер завтрака скорее космополитический, чем традиционно-народный.

Морщась от ароматов пищи, которые после серьёзной попойки всегда казались ему отвратительными, Цимбаларь буркнул:

– Лестницу, которую Ваня облевал, похоже, так и не отмыли.

– И галстук твой с люстры не успели снять, – не остался в долгу Ваня.

Свою лепту в утреннее балагурство внёс и Кондаков.

– Я бы сел за столик, на котором Людмила Савельевна вчера отплясывала канкан, – сказал он, обшаривая взглядом зал.

– Надеюсь, хоть одетая? – ужаснулась Людочка.

– Относительно. Раздеться окончательно мы тебе не позволили.

– Между прочим, Пётр Фомич, в пляс я пустилась исключительно потому, что вы постоянно лезли мне под юбку. Вы что, тайник в моих подвязках устроили?

– Да-да! – подтвердил Ваня. – Сначала дед доказывал, что может сидеть, лишь держась за твоё колено, а потом пожелал выпить вина из девичьего пупка, как это практиковалось на Древнем Востоке.

Впрочем, всё это были лишь добродушные шуточки, особенно по поводу порядка в зале. К утру здесь всё успели вымыть, выскоблить, прибрать и дезинфицировать. Вставили даже зеркальное стекло, выбитое каким-то неловким финном, вступившим в конфликт с ещё более неловким армянином. Что касается люстры, якобы украшенной галстуком Цимбаларя, то уж это было откровенной инсинуацией. Сама люстра находилась на высоте, недоступной для посягательств посетителей ресторана, а пресловутый галстук запропастился ещё на предварительном этапе пирушки, когда немолодая, но переполненная страстью немка пригласила Цимбаларя на дамский танец, по-видимому, спутав его с итальянцем.

Несмотря на сравнительно ранний час, посетителей было уже полным-полно – иностранцы по привычке вставали чуть свет. Кондаков, заранее наслышанный о достоинствах и выгодах шведского стола, с любопытством глазел по сторонам. Ваня и Цимбаларь сразу проследовали к автоматам с охлаждёнными соками. Ваня выпил стакан вишнёвого и стакан виноградного, а Цимбаларь вливал в себя всё подряд без разбора – его организм, обезвоженный алкоголем, действовал на пределе возможностей, словно автомобильный движок с пробитым радиатором. Не отстававший от друзей Кондаков поинтересовался:

– Где здесь пиво подают?

– А про это забудь, – ответил Ваня, просто обожавший огорчать близких людей. – Пиво и шведский стол несовместимы.

– Большое упущение, – констатировал Кондаков. – Идея в общем и целом хорошая, но продуманная не до конца. Пиво весьма способствует пищеварению.

Тем временем всеми покинутая Людочка взяла себе чашечку кофе, сдобную булочку, тарелочку фруктового салата и скромно уселась в сторонке. Вскоре к ней присоединился и Ваня, возвращавшийся за соком с периодичностью льва, в период гона покрывающего самку, то есть через каждые пять-шесть минут.

Цимбаларь вяло ковырял омлет, дожидаясь, когда к нему вернётся аппетит, накануне изнасилованный и осквернённый. Один только Кондаков продолжал рыскать по залу, нацеливаясь то на одно, то на другое блюдо, но тут же меняя свои планы.