Assassin's Creed. Черный флаг - Оливер Боуден

На следующий день меня пригласили встретиться с «собратьями-тамплиерами» в северной части порта. Туда должны будут подойти корабли «серебряного флота», на одном из которых привезут мое вознаграждение. Там же мы обсудим дальнейшие планы.

Я кивал, всем видом показывая, что я – усердный тамплиер, который вместе со своими новыми, решительно настроенными друзьями обсуждает замыслы ордена: их «скромное» намерение распространить влияние тамплиеров на «всех людей на земле». На самом деле (пусть это останется между нами) я рассчитывал получить обещанные денежки, придумать себе какое-нибудь оправдание и исчезнуть. Мне не терпелось потратить честно заработанное золото и рассказать своим настоящим друзьям в Нассау обо всем, что я узнал в доме губернатора. Затем я собирался самостоятельно найти Обсерваторию, разбогатеть на этом и расправиться с тамплиерами.

Но вначале я должен был получить обещанные деньги.

– Доброе утро, Дункан, – послышался голос Вудса Роджерса.

Он махал мне с причала. Утро выдалось прохладным. Солнце еще не успело как следует разогреться. Со стороны Мексиканского залива дул легкий бриз.

Я пошел вслед за Роджерсом, как вдруг услышал новое приветствие:

– Эдвард! Здравствуйте, Эдвард!

На мгновение мне подумалось, что зовут не меня. Я даже обернулся, ища глазами этого «Эдварда». Потом вспомнил: я и есть Эдвард. Дурачина Эдвард, который в припадке совестливости выдал свое настоящее имя неисправимому болтуну Стиду Боннету.

Боннет стоял на соседнем причале.

– Представляете? Я нашел человека, согласившегося купить у меня оставшийся сахар. Какая неожиданная удача!

Я махнул ему, как бы говоря: «Да, замечательная новость» – и одновременно чувствуя на себе взгляд Роджерса.

– Этот человек только что назвал вас Эдвардом. – На губах Вудса играла улыбка, а в голосе звучало знакомое мне по вчерашним разговорам любопытство.

– На корабле этого купца я приплыл в Гавану, – пояснил я и заговорщически подмигнул. – Из предосторожности я не стал называть ему свое настоящее имя.

– Да, конечно… Разумная мера, – сказал Роджерс.

Чувствовалось, мое объяснение не слишком-то его убедило.

К счастью, мы быстро ушли из главной части порта, чтобы встретиться с остальными тамплиерами. Последовали рукопожатия, сдержанные кивки. Новенькие кольца на наших пальцах ярко блестели. Братья. Собратья по тайному ордену.

Затем Торрес повел нас в сторону рыбачьих хижин. Напротив каждой покачивались на волнах гребные лодки. Пока здесь было тихо и пусто, и мы могли не опасаться посторонних глаз. Думаю, Торрес на это и рассчитывал. Мы прошли в самый конец и остановились у последней хижины. Снаружи стояли караульные. Внутри – тоже. На перевернутом ящике сидел бородатый человек в лохмотьях. Взгляд у него был усталым, но не утратившим бунтарского блеска. Это, без сомнения, и был Мудрец.

Мои спутники изменились в лице. Глядя на Мудреца, чувствовалось, что мысли о поражении борются в нем с готовностью и дальше яростно сопротивляться. Судя по лицам тамплиеров, у них внутри тоже происходила борьба. «Собратья» смотрели на Мудреца со смешанным чувством жалости и благоговения.

– Вот он, – тихо и даже с каким-то непроизвольным почтением произнес Торрес. – Человек, которого более десяти лет разыскивали и тамплиеры, и ассасины.

Сидящий не шелохнулся, словно речь была не о нем.

– Мне сказали, что ваша фамилия Робертс. Это так?

Робертс, Мудрец или как его звали на самом деле, по-прежнему молчал. Злобный взгляд был единственным ответом, которым он удостоил губернатора.

Не сводя глаз с Мудреца, Торрес протянул руку ладонью вверх. Рука застыла на уровне плеча пленника. На ладонь Эль Тибурон положил хрустальный куб. Возможно, теперь я узнаю, зачем нужна эта вещица.