Хроники Дерини. Компиляция. Книги 1-15 - Кэтрин Куртц

Мгновение, показавшееся ему вечностью, Джаван испуганно озирался по сторонам в тщетном поиске укрытия. Первым делом он хотел затаиться в молельне, но занавес был отдернут, и к тому же Хьюберту вполне могло прийти на ум помолиться перед сном…

В комнате было слишком темно, чтобы углядеть какое-то подходящее место, чтобы спрятаться, и не быть обнаруженным, когда зажгут свечи. Единственное, что Джаван мог видеть в полумраке, это огромная кровать с балдахином посреди опочивальни.

Это было очень рискованно — но когда шаги послышались уже из комнаты с камином, времени на раздумья не осталось, паника победила здравый смысл, и принц метнулся вперед, рухнул на пол и торопливо, стараясь не шуметь, скользнул под кровать. В тот же миг он сообразил, что мог просто зайти в молельню и объяснить, что пришел по личному приглашению архиепископа — но теперь было уже слишком поздно что-то менять. Он лишь молился, чтобы человек снаружи не заметил, что дверь в опочивальню осталась приоткрыта.

С колотящимся сердцем он заполз как можно ближе к стене и там свернулся калачиком — кровать была достаточно высокой, так что он мог лежать на боку; но в этом таилась и опасность, ведь кому-то вполне могла прийти в голову мысль заглянуть под нее, прежде чем архиепископ взойдет на ложе.

Если это случится, Джаван может считать себя мертвецом. А пакет у него на груди лишь скрепит его судьбу.

Он попытался заставить себя успокоиться, уверенный, что кто бы ни вошел в спальню, он тут же услышит, как колотится его сердце, и обнаружит преступника. Немея от ужаса, он попробовал дышать редко и глубоко. Постепенно кровь стала стучать в ушах не так громко, и он смог расслышать, что творится снаружи.

Сквозь приоткрытую дверь пролился яркий свет, и треск поленьев и запах смолы подтвердили догадку Джавана, что это слуга разводил огонь в камине. На миг Джаван подумал рискнуть и заскочить в молельню — такую близкую и одновременно недостижимую, — чтобы все же оправдать свое присутствие в апартаментах Хьюберта; но от этой мысли пришлось отказаться, поскольку почти тут же послышались шаги, дверь распахнулась и показались ноги в сандалиях, прикрытые черным монашеским одеянием. Слуга принялся зажигать свечи, укрепленные на стенах, и в подсвечнике на большом сундуке.

Джаван затаил дыхание, пока монах ходил туда-сюда по комнате, выкладывая ночную рубашку для своего господина, готовя воду для омовения и даже тапочки у края постели, так близко, что Джаван мог бы коснуться его рукой. Он даже подумал сделать это и попробовать взять под контроль слугу но не решился, поскольку понятия не имел, как скоро может объявиться сам архиепископ.

Это оказалось разумным решением, поскольку Хьюберт пришел почти сразу после этого, а с ним еще какой-то гость, задержавшийся, чтобы выпить бокал вина в комнате у камина. Монах вышел прислуживать хозяину, но оставил внутреннюю дверь открытой и то и дело сновал туда-сюда, заканчивая приготовления. Джаван так и не понял, что за гость был у Хьюберта, хотя ему показалось, что пару раз там произнесли его собственное имя. О чем они говорили, он также не уловил, однако тон беседы был вполне благожелательный.

Все это было замечательно, но в последующие полчаса Джаван едва не умер от страха, пока архиепископ расхаживал по своим покоям, готовясь ко сну. Монах помог ему переодеться и ушел, получив благословение, и теперь принц не сводил глаз с расшитых тапочек, передвигавшихся по спальне. Вот Хьюберт постоял у окна, затем налил себе еще вина…

Это было Джавану на руку, поскольку он надеялся, что от выпитого архиепископа потянет в сон, и спать он будет крепко… но, во имя всего святого, когда же он наконец уляжется?!.

Увы, нескоро, убедился принц. Хьюберт выпил еще вина, или, может, воды. Воспользовался уборной. Затем отправился в молельню.

Наконец он вернулся в спальню, задернул занавес молельни, погасил свечи на стенах, и Джаван понадеялся, что он все-таки собрался спать. Хьюберт, и правда, улегся, и матрас угрожающе прогнулся у принца над головой, — после чего взял какой-то свиток со стола и принялся читать.

Это становилось невыносимо. Джаван теперь был почти уверен, что его не обнаружат, и рано или поздно Хьюберт, конечно же, заснет; однако теперь он все больше тревожился за Карлана. Паж будет стоять, не шелохнувшись, пока принц не освободит его, но что если кто-то зайдет в часовню и заговорит с ним? Джаван и подумать не мог, что уйдет так надолго!

Значит, необходимо что-то предпринять. Он был уверен, что сумеет задействовать Портал в молельне, как только Хьюберт заснет — но нельзя ли как-то помочь ему в этом? Коснуться архиепископа он бы не посмел, пока тот бодрствовал… шелест свитка явственно говорил об этом.

Но Джавану было известно, что опытные Дерини способны воздействовать на человека даже без прикосновения, если его сознание им уже знакомо. И сам принц мог почувствовать правду и ложь в речах других людей, не касаясь их напрямую. А на архиепископа он уже пробовал воздействовать сегодня, когда убедил того, чтобы Джавана никто не беспокоил в часовне.

Что, если попробовать каким-то образом совместить все это…

Очень медленно, осторожно, он вытянул правую руку и прижал ладонь к матрасу, в том месте, где, по его прикидкам, должна была находиться голова Хьюберта.

Очень тщательно он представил себе его грузную фигуру и принялся дышать в такт с ним, одновременно нащупывая мысленный канал, сосредоточившись, как учил его Тавис. Сперва он дышал быстро, затем замедлил дыхание — и архиепископ последовал за ним!

— Хочется спать, очень хочется… — послал он команду и стал дышать еще ровнее, уверенный теперь в своей власти над Хьюбертом.

Спустя минуту-другую его усилия были вознаграждены. Архиепископ стал слегка похрапывать, свиток выпал у него из рук и скатился на пол.

Джаван сосредоточился, удерживая связь с сознанием Хьюберта, ведь если бы тот сейчас проснулся и потянулся поднять свиток, то неминуемо заметил бы Джавана под кроватью, — но спящий даже не шелохнулся.

Затем он глубоко вздохнул и заворочался… Джаван с облегчением осознал, что тот попросту устраивается поудобнее в постели. Затем архиепископ захрапел еще громче, и принц рискнул выглянуть из своего укрытия, еще не веря до конца в неслыханную удачу.

Да, Хьюберт спал. Его массивная туша покоилась среди груды пухлых подушек, и Джаван едва не рассмеялся вслух при виде его отороченного мехом ночного колпака. Нелепая вещь, зато прикрывает уши — лишняя защита для Джавана.

Он решил проделать еще кое-что, чтобы облегчить