Фантастика 2025-50 - Сергей Ампилогов

потащились нудные дни пути. Поезд по-прежнему шел «спотыкающимся аллюром»: час ехал – два стоял. Но все когда-нибудь заканчивается, сначала замелькали горы, потом открылся Байкал и, так как Кругобайкальская железнодорожная ветка уже была закончена, пересекать озеро на одноименном с ним пароме не пришлось. Проведя в пути почти месяц, Василий с Ольгой наконец ступили на перрон Владивостокского вокзала.

Встречавший друга мичман Денисов обменялся энергичным рукопожатием с Соймоновым, после чего, представившись, преподнес Ольге букет цветов и церемонно приложился к ее ручке.

– Насчет квартиры не беспокойтесь – все сделал в лучшем виде: и от порта недалеко, и район приличный, и цена не особо высокая, – поспешил ответить на еще не заданный вопрос ревизор «Пересвета», прекрасно понимая, что в первую очередь волнует его друга.

– Спасибо тебе огромное, Володя, я твой должник!

– Ладно тебе, ты бы для меня сделал то же самое, ведь так?

– Разумеется, но все же…

– Да перестань! – Денисов вдруг лукаво посмотрел на лейтенанта. – А ты больше ничего интересного вокруг не заметил?

– Рад приветствовать тебя, Василий Михайлович! – подошел к молодым людям улыбающийся капитан второго ранга с черной повязкой на левом глазу.

– Александр Васильевич! – задохнулся от неожиданности Соймонов. – Вы живы!

Василий со всей юношеской непосредственностью обнял любимого командира, раскрывшего объятия.

– Ай! – скривился Колчак. – Василий! Тебя не устраивает, что я жив? Хочешь доделать то, что не смогли японцы?

– О Господи! – испугался лейтенант. – Извините ради Бога! Совсем забыл… Вернее, не подумал… Вернее…

– Да хватит уже, – усмехнулся кавторанг, потирая левое плечо, – понятно, что не хотел. И, честно говоря, несмотря на боль, даже приятно, что не забыл меня и не загордился.

– О чем вы говорите, Александр Васильевич?! – попытался обидеться Соймонов…

– Может, в конце концов представишь меня своей супруге?

– Ох! Простите, пожалуйста! Моя жена, Ольга Михайловна. А это Александр Васильевич Колчак – мой первый командир. Помнишь, Оленька, я тебе писал, рассказывал о нем…

– Очень приятно, – протянула руку Ольга, – Василий действительно рассказывал о вас очень много хорошего.

– Александр Васильевич, – вмешался в разговор Денисов, – разрешите я пока распоряжусь насчет багажа? А вы пока побеседуете…

– Разумеется, – кивнул Колчак.

– Спасибо, Володя. Буду очень благодарен, – поддержал Соймонов. – Действительно… Ну, сам понимаешь…

– Да все понимаю, не беспокойся, – улыбнулся мичман и пошел к багажному вагону.

– Сударыня, – слегка поклонился Колчак, – очень рад знакомству с вами. Василий никогда не рассказывал, что у него есть такая очаровательная невеста. А то, что вы решились последовать за мужем на войну… Примите мое восхищение не только вашей красотой, но и мужеством. Черт!.. Ой! Извините моряка за чертыханье, но «мужество» по отношению к вам… Не найду подходящего слова…

– Оставьте, я прекрасно поняла, что вы хотели сказать. Мне очень приятно было это услышать. Благодарю вас. – Ольга слегка раскраснелась от комплиментов, ей было действительно приятно, но хотелось все-таки сменить тему.

– Александр Васильевич, – весьма кстати встрял в разговор Соймонов, – а вы-то как здесь оказались? Я очень рад вас видеть, но не могу понять как, будучи интернированным, вы смогли попасть во Владивосток.

– Да все просто и банально – дал подписку о неучастии в войне и во время перемирия на нейтральном пароходе – сюда. Увы, послезавтра уезжаю на Черное море. В штаб. Должности на судах для меня теперь… Ну, сам понимаешь – не пиратским же бригом мне теперь командовать с одним-то глазом.

– Думаю, что любой командир броненосца был бы рад получить такого старшего офицера, как вы.

– Увы. Начальство решило по-другому. Да и подписка эта… У меня есть только одно слово. И я его дал. Освобожу от обязанностей хоть одного офицера-черноморца, среди них, после вашей победы, немало желающих поучаствовать в войне, – немного грустно улыбнулся бывший командир Василия.

Повисло неловкое молчание, которое почти сразу нарушил вернувшийся Денисов.

– Все готово, багаж грузится, пока дойдем до извозчика, уже можно будет ехать.

– Ну что же, – Колчак козырнул Ольге и протянул руку Соймонову, – очень рад был познакомиться с вами, сударыня, и увидеть тебя, Василий Михайлович. Удачи тебе в войне. Да минуют тебя вражеские снаряды! Даст Бог, еще свидимся.

– До свидания, Александр Васильевич, – с чувством пожал протянутую руку лейтенант и улыбнулся. – А свидимся обязательно, я, как оказалось, везучий.

– А ну-ка сплюнь быстро, – сердито шлепнула Ольга мужа по плечу, – нашел время хвастаться!

Василий не посмел ослушаться супругу и немедленно сымитировал плевки через левое плечо.

Простившись с кавторангом, молодежь отправилась к экипажу. Багаж весь поместился в отведенном ему месте, не пришлось даже ничего брать с собой на сиденья.

– Здесь совсем недалеко, если бы не багаж – минут за пятнадцать бы дошли, – мичман, пожалуй, даже слегка рисовался перед Ольгой, разыгрывая роль местного «белого охотника», но это было вполне понятно и простительно для все-таки еще очень молодого человека.

Василий слегка усмехнулся в реденькие усы и не стал мешать другу производить впечатление на свою жену.

Пока коляску трясло по дороге, Соймонову вдруг пришла в голову мысль о том, сколько счастья… Да-да, именно счастья принесла ему эта война. Василий просто внутренне ужаснулся своим мыслям о том, что война может приносить счастье хоть какому-нибудь честному человеку. Но факты били наотмашь: не будь тяжело ранен в том бою под Артуром Колчак – не видать Василию ни Георгиевского креста, ни лейтенантских эполет, ни свадьбы с Ольгой (во всяком случае в обозримом будущем). Не погибни Дмитриев в бою, и не было бы должности старшего офицера…

Черт! Ведь он не хотел карабкаться к своему счастью по чужим костям! Ведь само так вышло! Просто честно выполнял свой долг. Ведь разве думал о карьере, когда заменил на мостике тяжело раненного командира? – Нет и еще раз нет! Неужели в бою можно думать о том, чем тебя за это наградят? И ведь не думалось!

Василий окончательно запутался в своих мыслях. Вероятно, это отразилось и на его лице, потому что Ольга вдруг окликнула мужа:

– Василий Михайлович! Вернитесь к нам! Что за черные думы вас посетили?

– Ой! Простите – задумался, – очнулся лейтенант и виновато посмотрел на жену и друга.

– Такое впечатление, что задумался ты о геенне огненной, – не преминул поддеть Денисов.

– О войне, Володь, – не принял шутливого тона Соймонов.

– Ах, в этом смысле… – Денисов тоже стал серьезным. – Война, Василий, – наша профессия. И о ней, по моему глубокому убеждению, нужно говорить на службе. А иначе мы с тобой с ума свихнемся. Я сейчас не на броненосце, а в обществе друга и очаровательной женщины. И говорю о том, что мне приятно и интересно. Мы с тобой