Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

Ощутив на себе десятки вопросительных взглядов, воевода пояснил, поворачиваясь ко всем, и пытаясь обхватить Эррилайю за плечи, но та выскользнула из его объятий:

– Мне кажется, что Древние не доживают и до пятнадцати лет, поэтому следы такие маленькие, а больших нам никогда и не попадалось.

– Я не чувствую здесь Невидимой Смерти. – Тихо произнесла девушка, подняв большие, карие глаза, и слегка наморщив лоб, словно пыталась извиниться за то, что несколько мгновений назад не дала себя обнять.

Как он мог забыть про то, что Эррилайя не просто девушка, а ведьма! Она видит и чувствует то, что другие не могут! Так может, полностью ей довериться и делать то, что она будет говорить? Но что она может сказать, и посоветовать? Попросить её заглянуть в будущее? Пусть не далеко, на день, на два вперёд, и уже, наверное, тогда будет ясно, что им делать?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я не чувствую здесь смерти. – Уверенно повторила гаарка, и немного подумав, добавила: – Невидимая Смерть не может причинить им страдания. Они умеют защищаться от неё.

– Мой воевода! – Воины расступились, и перед Рутгером на одно колено опустился Хортер.

Ему не нужно было говорить, что делать. Он всё понимал без слов, и взял на себя, наверное, самое трудное, что может быть в этих незнакомых, и полных опасностей, землях. Не дожидаясь приказа, едва забрезжит рассвет, он уходил в утреннюю тьму, и искал следы, что мог прочитать, и по ним рассказать, кто здесь был, и что здесь происходило.

– Следы Древних обрываются в трёх тысячах шагов отсюда, и мне кажется, что я видел лаз в их убежище.

Горячая волна захлестнула Стального Барса, и он почувствовал, как гулко, часто забилось сердце. В голове промелькнуло сразу несколько мыслей, но он остановился только на одной, и она показалась ему наиболее здравой. Неужели Боги не приняли никаких мер, чтобы обезопасить себя от нападения со стороны лаза? Такого просто не может быть! Наверняка вход в убежище трудно найти, и там оставлено немало сюрпризов, рвущих людей на части. Тот давний сон ещё не забылся, и был так явственен, словно это когда-то происходило на самом деле, и Рутгера разрывала на тысячу частей какая-та неведомая, дьявольская сила.

– Мне кажется, что их преследовали, и они отступали в спешке. Я осмотрел всё, вокруг входа не приближаясь к нему, и действительно обнаружил следы мутантов. – Хортер поднялся, и вытащил из-за отворота тегиляя нечто нечеловеческое.

Это была серая, гладкая, с большими, стеклянными глазами, личина Древних. Можно было подумать, что кто-то остро отточенным ножом, несколькими надрезами сорвал с головы кожу неведомого существа, и умело отчистил её с внутренней стороны от крови и кусочков плоти.

Вздох удивления пронёсся над воинами, и кто-то даже испуганно отшатнулся. Стараясь унять дрожь в руках, Стальной Барс взял личину Древних и развернул. Нет, это была не кожа, а что-то мерзкое и холодное. Как они могли это одевать на себя? Для устрашения врага? Но мутанты видят всё несколько в ином свете, и вряд ли их этим напугаешь. Хотя… Кто знает! Вполне может быть, что сотня воинов в таком боевом уборе стоит больше тысячи обычных бойцов!

– Рут! – Воскликнул Сардейл. – Теперь-то я знаю, как нам встретиться с Древними Богами!

Эта мысль сидела в голове плотно, и ничем её не было возможности выбить. К тому, как Рутгеру казалось, это был единственный шанс, чтобы Древние поняли, что виги им не враги, и хотят только помочь. Думка о том, чтобы напасть на них, и завладеть тем, что нужно, куда-то исчезла, и теперь казалась какой-то глупой, безрассудной. Пусть они всего лишь дети, но ведь это отроки самих Богов, и они владеют страшным оружием, способным уничтожить Обитаемый Мир. Так стоит ли пытаться получить у них это? Не поставит ли это все народы на новую грань между жизнью и смертью?

– Надо просто помочь им в войне с мутантами! – Ветеран довольно рассмеялся, и на лицах воинов промелькнули улыбки. Он сказал лишь то, о чём мучительно думал воевода, и никак не мог решить, как это осуществить без большого урона для дружины.

– Конечно. Мы им поможем. – Кивнул головой Барс. – Но как мы дадим им понять это? Не примут ли они нас и за своих врагов?

– Это будет сложно. – Тихо произнёс Аласейа, и всё же его услышали все. – И всё же это будет возможно. Мы очень сильно отличаемся от мутантов, не так ли? Мы не едим человеческой плоти, лучше вооружены, и нами не движет жажда крови. Нам нужно сделать так, чтобы Боги увидели эту разницу, и поняли, что мы – люди. Вот тогда, наверное, они и позволят приблизиться к себе.

– Будет ещё лучше, если мы спасём кого-то из них. – Сказал Лурфар, опираясь на свой посох, скреплённый металлическими обручами. Он сильно изменился с тех пор, как отряд покинул страну Лазоревых Гор. Единственный из монахов, оставшийся в живых, отпустил бороду, и в глазах появился какой-то странный блеск, совсем не подобающий человеку, посвятившему свою жизнь служению Бессмертному Тэнгри. Наверное, у себя на родине, он ни за что бы и не вышел из кельи в таком наряде, но здесь ему просто не во что было переодеться. Поношенный, в нескольких местах рваный хитон уже давно отслужил свой срок, и чинить его не было никакого смысла. Стоптанные, потерявшие форму низкие сапоги, выдержавшие многие переходы, того и гляди, могли порваться, и заменить их так же было не на что. Да что там говорить! Каждый из воинов выглядел не лучшим образом, и воевода не был исключением. Сейчас они походили не на отряд воинственных вигов, а на сборище нищих, неизвестно зачем вырядившихся в кольчуги, и надевших рогатые, мятые во многих боях, шлемы.

Рутгер посмотрел на дорогие, ставшими родными лица, без каких он уже не мыслил своё дальнейшее существование, и не сдерживая улыбки, проговорил:

– С трудом, но в нас всё же можно разглядеть людей.

Его шутка была встречена напряжённой тишиной, и уже через несколько ударов сердца, мёртвый покой заснеженных холмов был нарушен громоподобным смехом северян.

* * *

Эррилайя как-то виновато, робко улыбнулась, и опустившись на колени, протянула ладони над личиной Древних. Сюда, в расщелину между огромными валунами не залетал холодный ветер, не трепал волосы, и не бросал в лицо комья колючего снега. Здесь были слышны его бессильные завывания,