Броня Молчания - Владимир Осипцов

нет, не закричала, не прогнала — даже не ударила, а обняла обеими ладошками, и ответила на поцелуй, сделав что-то невероятное своим языком… Дальше… он не помнил, как отдышался… они что-то пили, что-то говорили, он привел её домой, в свой «почтовый ящик»… ааа! — в конце концов, раз в жизни можно себе позволить!..

…Что она с ним сделала — он так и не понял. Безумие, рука, коса, касание пальцев, ладоней ног, крыльев, хвоста, груди… Одуряюще-приятный аромат, сладкие губы… наверное, это духи, пот не может пахнуть так… Она превратила его в кусок плоти, забывший про разум и дрожащий, тающий в наслаждениях, и умоляющий ещё об одной ласке…

…Он проснулся от лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Во рту была невероятная сухость, голова болела как с перепоя, часы показывали среду — хотя в бар он зашел в ночь на понедельник… Неужели, эта зассянка ради шутки переставила время? Одна мысль о ней вызвала приятное тепло внизу живота, но против обыкновения, плоть отказалась подчиниться эротической фантазии. Он попытался поднять руку, но мышцы не послушались! Даже пальцы казались огромными и тяжелыми, а он сам — маленькой пылинкой запертой в недвижном теле… И магия не могла помочь — он не чувствовал губ, а растраченную за ночь энергию надо будет восстанавливать месяца три… Но прежде надо что-то делать с этой жаждой! Краем глаза он увидел на ночном столике стакан с водой. Сконцентрировавшись, стал представлять, как двигается его рука… палец за пальцем, пядь за пядью… Проклятье, словно и в самом деле три дня не лежал, а таскал брёвна!..

…Через две недели агенты Комиссариата Революционной Безопасности, обеспокоенные отсутствием вестей от Безымянного, взломали двери его квартиры. ОН лежал в своей кровати, сухонький и мёртвый. Рядом стоял стакан, откуда когда-то испарилась вода. Ближайшая к нему рука покойного была уже поверх одеяла…

…Дожди хлестали не щадя. Не щадя в первую очередь беженцев, которых уже в третий раз разворачивали пешком к следующему посту. Пешком — потому что весь транспорт реквизировали для нужд армии, а разворачивали — потому что неуловимые диверсанты один за другим взрывали все космодромы…

…Станислав Бласковец тоже третью неделю шел с этой колонной. Приказ начальства гласил — инкогнито отправиться с группой беженцев и организовать впоследствии запасной канал — вот он и подчинился. Тем более оказалось, очень вовремя — всех его коллег-магов постиг какой-то злой рок — то диверсанты, но болезнь, то несчастный случай — так что нетрудно было увидеть в этом тщательно направившую свой удар вражескую руку. А он её обманул!

Приказ «инкогнито» для нага во цвете лет и солидного роста только для сущего невежи бы выглядел смешным — но не он ли отличник Курсов Перевоплощения Школы Майи, не он ли потомок одной из опытнейших в магическом искусстве магнатских фамилий⁈ Когда он выпускался у Майи, в тот же год туда только поступала эта выскочка Новак. Думала, что стоит перевести свою фамилию, и никто из потомственных шляхтичей не узнает непокорную дочь, объявившую рокош собственному отцу! Ну что сказать — отец не зря переживал, вся в него вышла дочка — интересная, талантливая, может быть и добьётся много, если доживёт… Но пока — ему не ровня. Даже найти не в состоянии. Он-то знает…

…Первое время он шел в образе маленькой девочки — ох, как это ему понравилось! Все о нём так заботились, кормили, баловали… искренне горевали, когда он «потерялся»… Нет, люди действительно сильно привязываются к детям. Потом — немного, часа три, шел в виде юной девушки-ракшини. Эта эпопея закончилась после того, как его, шляхтича, нечистая мыслями троица, опрокинула в камыши. Он их наказал — превратив в течных сук. Одна из них до сих пор бежит за караваном, две другие предпочли любовь кобелей и закончили путь в котлах с супом и пловом. Дальше он принял облик более соответствующий его натуре — этакого раздолбая-повесы, в лохмотьях и с острым языком — пока не начались неприятности с конвойными. Потом — мудрой, но крепкой старухи — ох, как его уважали! Дальше испугался поддерживать этот облик — могли вычислить мага, тем более что магией по мелочам он пользовался.

Теперь он был поседевшим в боях центурионом — крепкий военный, инвалид, чтобы не пришлось объясняться с патрулями — без руки, и без пальцев на другой. Этот облик позволял ему держаться ближе к руководству колонной, зачастую, к нему, как к «ветерану» обращались за советом, и он помогал — только не говорил, что пользуется не опытом, а ясновидением и телепатией.

Теперь и это стало опасным — дисциплинарным командам сказали «фас» на дезертиров, и вообще на всех, мало-мальски годных к службе, чтобы пустить в ту мясорубку, мало-помалу продвигающуюся к роковому перешейку. А комиссиям ему выдавать себя было нельзя — рекрутская служба кишмя кишела шпионами или просто продажными шкурами, и он из ворот приёмной комиссии (или там не приёмной, какая комиссия для дезертиров?), не выйдет. Если действительно такая охота на магов началась…

Осот у дороги рос глухой стеной — то, что надо для трансформации. Правда, за ним оказался открытый прудик, переходящий в болото, выползающее из редкой стены леса — там мог спрятаться кто угодно, но Станислав проверил окрестности магией — нет, кроме мелких насекомых, никто его особой не интересовался. С выдохом он вернул себе настоящий облик — и вволю понежился под струями ласкового дождя. Нет, наги, всё-таки созданы, чтобы жить в воде. Правда, в границах Била-сварги вода на улице, за шлюзами пещер, превращается в строительный материал, но ко всему привыкаешь… Он вспомнил зимние праздники в родной Бхоговати и парад в честь Дня Рождения Астики. Он дежурил «на границе света» — в почетном карауле у правительственного выхода, как настоящий боевой маханаг прошлого — в гусарских перьях и пёстрой раскраске кожи. Тогда его заметил сам Васуки и доверил, как самому сильному магу, обеспечить тайный визит Такшаки и встречу с родственниками…

…Всё, расслабление нужно заканчивать — как бы не манила гладь пруда, она не для него… Бласковец сосредоточился, раскинув телепатическую сеть на ближайшие окрестности, подбирая новое тело, и вдруг ясно увидел собственную голову в перекрестии оптического прицела. Телепатический ответ пришел слишком поздно, неизвестный снайпер уже спустил курок! Он успел только раскрыть глаза — и разрывная пуля вошла между них…

Так погиб последний маг на Диззамале…

Хорошие вести

…Сотник Ичида, адъютант Командующего Мацукавы,