Экстерминатор - Антон Чернов

И вот, иду я с утреца в Мегатонну, удоволетворённый и довольный, мысли всякие лёгкие и возвышенные думаю, как вдруг….

Тревога! На теле носителя обнаружен источник пакетного ультракороткого радиосигнала!

Не понял, ни хрена не понял я, остановившись и вглядываясь в пропадающие буквы. Подумал немного, звякнул Андрею, сказав начинать без меня и решительно потопал обратно в комнату. Потому что ни хрена мне эта ситуация не нравится!

16. Жучки и прочая фауна

Просто я, конечно, не параноик. Да и чёрт знает, что там мой разлоченный нейрошунт себе начудил. Но «источник пакетного ультракороткого излучения» — звучит неприятно. Если бы я не общался с Андрюхой, то уже, наверное, бежал к медикам, сдаваться. Потому что не понимал бы, как нейрошунт может определить такой источник, а значит — бред и глюки. Но я говорил, так что понятно: теоретически может. Он формирует себе всякие устройства, в основном, на основе нервной ткани, но не обязательно, в процессе взросления. И, теоретически, возможность зафиксировать это «пакетное излучение» способен.

А раз так, то рисуется именно неприятная картина. Комм тоже на ультракоротком пакетном принципе работает, но постоянно. И надписей таких у меня перед глазами не было. А раз так, то выходит, что какая-то фигня на мне отправила «пакет». И «жучок», как в шпионском голо — самое напрашивающееся. Да вообще — единственное возможное обьяснение, кроме «глючного нейрошунта».

И ни хрена мне это не нравится! Какие-то невнятные уроды… Хотя спокойно. Приду — и разберёмся.

Пришёл, стал разбираться. Чуть ли не в задницу себе залез, всё барахло перетряхнул, комм вскрыл — ничего. Начал было печалиться, что глюки нейрошунта, и надо «сдаваться». Но, закрывая корпус комма, обнаружил фигнюшку. Думал — мусор, смахнул. А она не смахивается, хотя подёргал уже серьёзно, пинцетом — снялась. Ну и стал разглядывать, что за фигня такая, хитро поставленная. Потому что поставлен этот жучок был действительно хитро: снять можно (а иногда — и нужно) всё. Но вот браслет с коммуникатором ни во время сна, ни во время секса не снимают. При этом, даже будь я законченным параноиком, то проверил бы на всякие гадости требуху комма. Что, собственно, и сделал, хотя и не законченный. А НА комме — ну как-то в голову такое не приходило, блин!

И вот что-то я ни черта не понимаю. Жучок этот, хоть функционал его полностью непонятен — откуда? Кому нужен? Он, на минуточку, не копеечный, даже если только звук фиксирует! При этом: подсажен в пределах месяца, как ни крути: отчёт о зафиксированном сигнале был один. По крайней мере, если верить в бесперебойное функционирование разлоченного нейрошунта, а я предпочту считать так. Родной Департамент или вообще город? Не верится, как-то… Даже если снимает вопрос «как»: во время медобследований, занятий, да когда угодно. Но — нахрена? Я и так весь на виду, секретов особых от города не имею, да и будучи курсантом — ни хрена не могу иметь. Кроме… Хм, надо забивать на занятия, понял я.

Отправил сообщение Андрюхе (он «абонент не доступен», как понятно, уже в вирте, но после прочтёт), что меня сегодня, скорее всего, не будет. И, убрав жучок в бокс для чипов, проложив поролоном и убрав в несколько пакетов и сумок, направился домой. Понятно, что снимать данные мои приготовления могут и не помешать, но тут, опять же, исходим из того, что «стучание» жучка нейрошунт исправно фиксирует. А значит, времени до следующей передачи — от месяца до суток. В любом случае — расколоть смогу, в микроволновке сожгу нахрен, да и много возможностей. А со Степанычем, в разрезе мной надуманного, поговорить ой как надо, да и жучка показать.

— И ты думаешь, что некие службы заинтересовались нашими с тобой беседами? — прищурился на меня Степаныч после рассказа, вертя бокс с жучком в руках.

— Ну я-то на кой им сдался? Да и я практически всё время на территории учебки, кроме визита домой… Ну почти, — задумался я по новой. — Да блин, Степаныч, я — курсантом был! Сейчас уже нет, но на кой за мной так следить⁈

— Не знаю, Коль, тебе виднее, — задумчиво протянул старик. — Ладно, давай посмотрим что это за насекомие, — встряхнулся он, извлёк какое-то оборудование, стал разглядывать и облучать извлечённую крохотулю. — Ну что могу тебе сказать — стандарт, в полиции такие тысячами ходят. Чисто звукосниматель, отправка узким лучом раз в пару недель. Дорогой, между прочим… Но скажу тебе так, Коля: не думаю, что это «интерес» ко мне. Хоть тебе так было бы поспокойнее, — хмыкнул Степаныч. — Но у интересующихся возможность проверить меня и без того есть, — похлопал он по затылку. — Да я и сам согласился, учитывая перспективу… — пробормотал он, замолчал, нахмурившись, помотал головой и отрезал: — Нет, это скорее, всего службы города. И цена, и кодировка. При этом — не я. Меня бывшая контора проверяет, и если бы кто-то интересовался со стороны, даже через тебя — по шеям бы получили.

— Так, а кому это понадобилось тогда? — сам не зная кому задал я вопрос.

— Судя по тому, Коля, что ты рассказывал — никому. Если у тебя и есть какие-то тайны — то тебе виднее. Хотя… ваш рейд в техуровни. Могут полицейские зло затаить, это так, — стал предполагать Степаныч, хлебнув из отставленной перед этим кружки. — При этом реализовать это…

— Да я-то в чём виноват? — возмутился я, но тут же сам себе ответил вслух. — Впрочем — да, сами накосячили, а виноват я. Такое возможно. А гадость мне сделать — возможности нет. И подсунули жучка, чтобы компромат собрать. Которого и нет, — фыркнул я. — Но как поставили-то? Когда в техуровнях были — так я бы знал.

— И как, позволь осведомиться, Коля? — фыркнул Степаныч. — Ты вроде и лечился, с твоих же слов. И на допросе был.

— Могли, — кивнул я, стараясь не покраснеть.

Ну, как-то неудобно Степанычу врать. Даже недоговаривая, но про разлоченный нейрошунт не имею желания говорить даже ему. Не столько потому, что «сдаст» — хотя, как выяснилось, может «сдать» самим фактом того что выслушает. Уж хрен знает, какая «контора»