Оленин, машину! - Дарья Десса

— Кто такие?

— Свои, — ответил я, облегчённо вздохнув.

— Какие такие «свои»? — не поверил старший машины.

Полуторка остановилась. Офицер — им оказался пехотный капитан — спрыгнул на землю. Едва оказался на ногах, расстегнул кобуру и вытащил ТТ, направив в мою сторону.

— Предъявите документы!

«Без бумажки ты какашка, а с бумажкой — человек», –пришла на ум поговорка из советского времени. Я помотал головой. Не хочется, а придётся.

— Капитан, ко мне! — приказал, удивляясь собственной наглости.

Глава 23

Удостоверение СМЕРШ произвело на офицера волшебное действие. Он не стал задавать вопросов, а молча и очень внимательно выслушал мою информацию. Потом поспешил отрядить двух бойцов, чтобы передали дальше по команде. Обязательно, чтобы те приняли меры, — иметь в тылу до роты противника, которая шляется где попало, штука опасная. Помню по недавнему прошлому, как однажды к нам забросили вражескую ДРГ.

После капитан выделил нам полуторку, на которой мы быстро добрались до того места, где я оставил виллис. Сам он, равно как и имущество, были в целости и сохранности. «Даже сигналка не понадобилась», — пошутил я мысленно. Хотя толку-то от неё было бы? У внедорожника крыша брезентовая, да с её установкой повозиться ещё надо. Хорошо, лето и дождей пока нет.

— Куда теперь, товарищ военкор? — спросил я после того, как мы с Михой привели себя в порядок, пополнили боезапас, почистили оружие и даже немного подкрепились, поскольку беготня по тайге усилила аппетит. Да и те пехотинцы, что подкормили нас, дали не так уж много. Всё верно: о себе-то им заботиться надо в первую очередь.

— В редакцию! Я такой материал напишу! — радостно сказал Глухаревич.

— А где она, редакция твоя? Ехать-то куда?

По глазам военкора стало понятно: не знает, растерялся.

— Ну, может, сначала в штаб дивизии? — предположил он неуверенно.

— Давай попробуем, — пожал я плечами. По крайней мере, там я бывал уже пару раз, так что потеряться не боялся.

Добрались довольно быстро: поскольку основная часть наступающих войск ушла на запад, теперь по дорогам тянулись только обозники, стараясь несильно отставать от передовых частей. Они явно не слишком спешили. Видимо, памятуя о том, что бросок вперёд — это хорошо, но ведь порой случаются и контрудары, и можно даже в окружение попасть. Потому и тащились, поднимая пыль, чтобы в случае чего быстро развернуться и драпануть обратно.

«Зря вы так, парни, — с усмешкой подумал я. — За эту короткую войну никаких контрударов Квантунской армии, на которые бы стоило обращать внимание, не будет».

Когда к вечеру добрались до штаба дивизии, там уже вовсю готовились к переезду на новое место. Но связь ещё работала, и Михе дали возможность связаться с редакцией. Там ему сказали, чтобы мчался как можно скорее и привёз фотографии. В итоге мне пришлось везти его аж в штаб армии, благо тот находился в паре десятков километров.

Там мы с военкором расстались, как добрые друзья. Пожали друг другу руки и даже обнялись на прощание. Миха сказал, что благодарен мне за помощь и обязательно будет ходатайствовать перед командованием армии о награждении. Я только усмехнулся. Знаю брата-журналиста, как облупленного. В голове туева куча планов, и ни один довести до конца не могут, потому некогда всё. Сам таким был. Сколько раз собирался то каталог фотоархива сделать, то статьи отсортировать. В итоге и там, и сям неразобранные кучи, всё по папкам в компьютере.

Ночь застала меня в пути. Я не был уверен насчёт японской авиации, потому нацепил на фары шторки и ехал медленно, чтобы не врезаться в кого-нибудь. Но благополучно добрался до расположения своего батальона, который, на моё счастье, собирался сниматься только завтра утром. Значит, у меня есть время сходить в баню, постираться и проверить машину.

Но прежде надо было, разумеется, доложиться командованию. На месте оказался только замполит. Ему и рассказал, как выполнял приказ о сопровождении военкора Глухаревича. Михмих спокойно выслушал, потом улыбнулся:

— Наслышан уже, Оленин, какую ты заваруху устроил в тылу пехотного батальона, который на японский укрепрайон наступал, — сказал он. — Что, впервые на передке оказался? Помню твоё личное дело: ты, конечно, мужик справный и бравый, фронтовых дорог с 41-го много повидал. Но в боях не участвовал же, так?

Я едва не ляпнул, что прежде приходилось, даже десантно-штурмовой ротой командовал совсем недавно. Пришлось воспоминания отставить на задний план. Не хочется, чтобы нынешние командиры меня в дурку определили. Желательно бы ещё с Зиночкой свидеться, да не один раз.

— Так точно, товарищ замполит. Не доводилось.

Михмих прищурился, глядя на меня с неподдельным интересом.

— Вот это-то и странно. Вроде не участвовал, а как лихо с японцами разделался!

«Интересно, откуда он знает? Неужели Миха успел разболтать?» — подумал, но Михмих тут же сам пояснил:

— Докладывал нам тут капитан Артём Багрянов — командир пулемётно-пехотного батальона на УР. Знаком тебе?

— Так точно!

— Ты им крепко помог со своим военкором. Они после твоего сообщения почти роту японцев взяли в плен. Те решили, что нарвались в наших тылах на резервный батальон, представляешь? Такого шороху ты там навёл, Оленин! — рассмеялся майор. — Может, даже ходатайствовать будет о твоём награждении.

Я лишь скромно улыбнулся. Мол, бывает.

— А ты, оказывается, не так прост, старшина, каким казаться хочешь, — погрозил мне Михмих пальцем. И вроде бы сделал это в шутку, но глаза серьёзными остались. Я подумал, что надо бы поменьше своими «талантами блистать». Вести себя скромнее. Правда, в той ситуации как иначе-то было поступить? Кверху лапками и сдаться? Так японцы пленных не жалуют — они им без надобности. Глотки бы нам с Михой перерезали и поминай, как звали.

— Завтра утром, в семь ноль-ноль, поедешь в штаб полка, Грушевой снова просил тебя к нему откомандировать. Может, его будешь возить, а может… Ну, Арсентий Гаврилович уже согласился, так что бывай, Оленин! — Михмих встал, пожал мне руку. Я развернулся по-строевому и вышел.

Снова захотелось с Зиночкой повидаться. Когда снова-то доведётся встретиться? Пришёл в блиндаж, который скоро придётся оставить насовсем, задумался: нехорошо ведь идти к девушке с пустыми руками. Проблема в том, что я смогу ей подарить, чем порадовать? Она же на складе сидит и при желании может заполучить любую вещь, да хоть отрез настоящего японского