Шлимазл - Гульнара Черепашка

Я не знаю, чем смогу вам помочь. Я был сегодня в жандармерии. И мне даже не позволили увидеть вашего мужа. Само собой, ничего не сообщили — это же следственная тайна. Но... вот мой телефон, — он выудил из кармана листок с написанным номером. — Пожалуйста, звоните, если что-нибудь случится, или что-нибудь понадобится. Обязательно, в любое время!

— А что может случиться? — она настороженно взглянула на него.

— Не знаю, — сознался он. — Мне кажется, все, что угодно. Простите, не хотел вас пугать.

— Я понимаю, — она кивнула. — Простите, не хотелось создавать вам хлопоты...

— Скажите, — Стефана внезапно озарило. — А у вашего мужа не было конфликтов с неким Сато Итиро? Может, он что-нибудь рассказывал?

— Сато Итиро? — женщина нахмурилась. — Кэтсуо изредка говорил о работе, но нечасто. Говорил, что не хочет тащить дела домой... он упоминал какого-то Итиро. Говорил, этому лишь бы ничего не делать. Только видимость работы создает.

— Метко, — пробормотал он. — Создает видимость. И все, лишь бы ничего не делать. Это ведь он сейчас занял место вашего мужа.

— Должность бригадира? — она нахмурилась. — А я знаю! — она хлопнула ладонью по столу, брови изогнулись негодующе. — Он его подсидел. Эта подлюка подсидела Кэтсуо!

— Полегче, — остерег ее Стефан. — Постарайтесь не озвучивать эту гипотезу прилюдно. Все-таки это — недоказанное обвинение. Но оно ставит под сомнение действия жандармов. И переворачивает все их построения.

— Но вы ведь тоже так думаете, — она сощурилась.

— Да мало ли, что я думаю! Если это правда, если Сато имеет отношение к аресту Отори — следует соблюдать осторожность. Чтобы вытащить вашего мужа — а не угодить за решетку с ним за компанию. В компании, конечно, веселей, — Стефан усмехнулся. — Но у вас дети — не забывайте об этом.

Она насупилась.

— А у меня — незаконченный ремонт, — завершил он мысль.

— Вас так беспокоит ремонт магистралей? — хмуро осведомилась она. — Полагаете, если вас вдруг арестуют, заняться этим будет некому? Кэтсуо упоминал, что его начальник — настоящий маньяк, повернутый на работе...

— Какая четкая характеристика! — рассмеялся Стефан. — Отори-сан, посудите сами. Если меня вдруг арестуют, на мое место поставят кого-нибудь вроде Сато Итиро. А на его работу я нынче нагляделся! Ума не приложу, как его поставили на замену. Трясется над каждой черточкой в инструкциях и предписаниях. С такими ответственными работниками мне представить страшно, что нас всех ждет. Никаких террористов и диверсантов не понадобится — сами себя зароем.

Она усмехнулась грустно, покачала головой.

— Да, я понял, — Стефан кивнул. — Мне Накамура-сан поведал, что моего предшественника сняли за отношение к работе, прямо противоположное моему. Знаете, я считаю, что лучше нарваться на наказание за инициативу. Чем прозябать, никогда ее не проявляя.

Мысленно усмехнулся сам себе. Сколько он там лет именно, что прозябал в эр-гетто, не проявляя вовсе никакой инициативы? И даже не стремясь к этому.

Удивительно — не ощутил привычной тяжести на сердце при этой мысли. Только подумал, что у него была веская причина. Да и... был ли он совсем уж безнадежным работником? Он в работу-то и сбегал от всех тревог и гнетущих мыслей.

— Вообще, я о другом, — сдержанно заметила она. — Отори арестовали несправедливо. И вы сами тоже так считаете! А это значит — настоящий преступник на свободе. Да и один ли он? Наверняка нет — устроить такое! Отключить аж несколько районов.

Ну-ну. Хватило-то на это и одного. В реальности. И всего-то понадобилось, что перебить одинокий кабель в одной-единственной точке. Да если бы не он — виновник аварии — долго бы еще искали место поломки!

— Полагаете, диверсия может повториться? — спросил он вместо этого.

Женщина пожала плечами.

— Отори-сан, я вас прошу. Не высказывайте таких мыслей больше нигде и никому. Я-то понимаю, что вы не имели в виду ничего такого. Вы тревожитесь за мужа, за детей. Но кто-то другой запросто может счесть такое высказывание признаком осведомленности.

Она побледнела, испуганно уставилась на него. Да ладно! Неужели ей самой не приходило в голову?

— Уж если ваш визит в администрацию сочли признаком неблагонадежности, — он развел руками.

— Да я же, — женщина запнулась. — Я на самом деле давно хотела выйти на работу. Денег не хватает, Кэтсуо работает один. А малышей четверо. Младшие подросли, могут уже пойти в садик. Я знаю, что половину моей зарплаты придется отдать туда. Даже больше, наверное... но все равно нам станет хоть чуточку легче. Пока Кэтсу работал, у меня не было шансов устроиться...

— Вон что! Ну да, грех не воспользоваться таким случаем. Пусть и не слишком радостным.

Она покивала.

— Жаль, что не смогла ничем вам помочь, — она снова насупилась. — Я слишком мало знаю. Спасибо, что пытаетесь помочь Кэтсуо.

Угум. Хоть и не будет с этого проку — этого она говорить, разумеется, не стала. Но слова повисли в воздухе. Сказать больше было нечего. Да и время позднее — ему пора домой, а ей — детей спать укладывать. Старшему с утра в школу.

Распрощавшись, Стефан направился домой. Невыносимо длинный тяжелый день наконец закончился.

*** ***

— Вы этого парня навещаете чаще, чем его собственная жена, — хмыкнул жандарм.

— У жены — детей четверо. У меня, конечно, тожеработа. Но ее изредка можно оставить без присмотра. В смысле, доверить присмотр кому-то из подчиненных. Ито-сан, я пришел к вам с несколько нескромным вопросом.

— О ходе следствия не спрашивайте.

— Не буду. Я хотел спросить о супруге господина Отори. Детей четверо, а с деньгами у семьи неважно. Если ей дадут разрешение на работу после того, как они совсем закончатся, ей с детьми придется голодать.

— Вы вроде не верили в его виновность.

— Когда следователь говорит, что не может ничего рассказать о ходе следствия — это дрянной знак. Да и то, что его дело на вашем личном контроле, говорит о многом. Глава управления жандармов не берется за что попало. Виновен Отори-сан или нет — а следствие, судя по всему, обещает идти еще очень долго. Будет печально, если один из лучших бригадиров выйдет на свободу и обнаружит, что его семья умерла от голода. Я понимаю, что это — не ваша забота.