Отойти от пропасти - Герман Иванович Романов

— Восьмидюймовым снарядом попали — ухитрились ведь!

Посмотрел на крейсер каперанга Стеммана — тот продолжал стрелять полными залпами из семи оставшихся орудий, команда нисколько не потеряла задора за долгий ремонт и прозябание. И все из-за глупости контр-адмирала Иессена, что посадил новый крейсер на камни. И не меньшей дурости покойного контр-адмирала Витгефта, который лучший по защите и быстроходный бронепалубный крейсер не перевел перед войной в Порт-Артур, оставив во Владивостоке. И не приказал «Варягу» покинуть Чемульпо заблаговременно, ради каких-то политических интересов, хотя там за глаза канонерской лодки было достаточно. А так в Порт-Артуре перед войной был бы отряд из трех больших быстроходных крейсеров, вместо единственного «Аскольда» — и вина в том целиком лежит на наместнике.

Эссен снова выругался, но попытался сохранить хладнокровие, хотя остзейский немец имел несвойственную этому народу пылкость и отчаянную храбрость потомка крестоносцев, род которых вот уже два века верой и правдой служил русским монархам.

— «Нахимов» вывалился из строя, Николай Оттович, горит.

Голос флаг-капитана Стаценко сорвался, перешел на хрип от волнения, Эссен посмотрел в бинокль и снова выругался от переполнявших его эмоций. Ставить в боевую линию старый броненосный фрегат было категорически нельзя — его мощный броневой пояс защищал только цитадель, оставляя оконечности без защиты. А многочисленная артиллерия из устаревших систем Обуховского завода не смогла компенсировать скорострельность новых орудий, вот «Ниссин» потому «забросал» русский корабль снарядами.

Одно хорошо — дистанция боя между боевыми колоннами стала сокращаться по мере ухудшения погоды. Тут поневоле начнешь сближение, чтобы разглядеть всплески. Либо прерывать сражение и расходится по сторонам, не добившись решительного результата. Это уже не устраивало самих японцев, судя по всему, они жаждали убедительного реванша, который поможет им переломить ход войны на море в свою пользу…

В годы русско-японской войны в обиходе были вот такие открытки, на которых писали послания…

Глава 29

— В сражении равных, первыми гибнут слабейшие, а таковыми являются головные и концевые корабли. Нет, они могут быть самыми лучшими кораблями, вот только когда врагов сразу несколько, даже такие индивидуально сильные единицы становятся слабыми. Как в шахматах называется выигрыш темпа в результате принесения жертвы?

— Гамбит, как помнится, — великий князь Александр Михайлович был удивлен вопросом, но ответил на него. Матусевич посмотрел в сторону «Адмирала Нахимова», что выкатился из боевой линии. И хотя толстый броневой пояс не был на нем пробит, но обрушившийся град восьмидюймовых фугасов изуродовал старый броненосный крейсер.

— Вот потому я и поставил его концевым, теперь японцы захотят добить и его, и «Севастополь», который якобы не может «держать ход». Врагу очень нужна победа, а уничтожение отдельно взятого корабля, тем более двух, таковая и есть. Мы как раз и даем такую возможность. Но только как «приманку», иллюзию — эти корабли не имеют эскадренной ценности, только и всего. А потому могут быть принесены нами в жертву. Ради общей победы…

Командующий флотом говорил тихо, стараясь чтобы разговор их никто из стоявших вблизи офицеров не услышал. Александр Михайлович был потрясен хладнокровием, даже бесчувственностью адмирала, что так спокойно говорил о еще живых и сражающихся соотечественников. Но одновременно понимал, что Николай Александрович прав — потеря именно этих двух кораблей если и ослабит эскадру, то несерьезно, в Дальнем «Пересвет» и «Полтава» стоят на перевооружении. А вот японцы ввяжутся в бой на более близкой дистанции, который так нужен русским кораблям, когда их более тяжелые снаряды начнут уверенно пробивать вражескую броню.

— Так что шансы на победу сейчас намного возросли. Пошел снежный заряд, теперь для противника осталось только два варианта — или прекращать бой, видя двух «подранков», либо попробовать их добить. Оп-на! Искушение для Хейхатиро Того оказалось великим — теперь будем сражаться на короткой дистанции. Что выгодно нам — через час подойдут броненосные крейсера Дабича. И никуда «гарибальдийцы» не уйдут с повреждениями, если только опять не направятся в Вей-Хай-Вей.

На последнем слове Матусевич словно споткнулся, нахмурился — английская база для японцев уже стала как бы «своей», и ничего против не сделаешь. Из Петербурга пришло «высочайшее» указание набегов туда не проводить, блюсти пока «видимый нейтралитет» Англии. И тут царь прав — не та ситуация, чтобы провоцировать конфликт, но в то же время быть готовым к его началу. Двойственное положение, но из столицы виднее, ситуация оттуда выглядит иначе чем с флагманского мостика «Цесаревича».

— «Ниссин» и «Касуга» повернули на сближение!

Матусевич обрадовался — этого он и ждал, тщательно инструктируя перед сражением командиров «Нахимова» и «Севастополя», которые сейчас и разыграли «действо», хотя броненосный фрегат на самом деле получил серьезные повреждения. Вот только с русским броненосцем «гарибальдийцы» быстро не справятся, а двенадцатидюймовые снаряды понаделают дыр в их тонкой броне. А вот задействовать даже дестройеры противнику в этом сражении вряд ли удастся — при таком волнении большие миноносцы просто в атаку не выйдут, зароются форштевнями в волнах. Погода такая, что серьезных повреждений японским кораблям получать нельзя, путь до Вей-Хай-Вея намного дальше, чем до берегов Квантуна.

— Главное выбить «Фудзи», Щенсновичу «Адзуму» — такой обмен очень выгоден. Того деваться некуда — отходить нельзя, нам нужно нанести сокрушительное поражение. Так что рискует самурай, сильно рискует, такое ощущение, что все поставил на карту, и поднимает ставки Так что исход войны решится именно сегодня, здесь, на море, а на суше затянется на пару недель дольше. И здесь, и там, у нас численный перевес, который нужно только реализовать, пусть даже с потерями — равный «обмен» выгоден…

«Цесаревич» содрогнулся от очередного попадания, но успев сделать залп главным калибром. Темп стрельбы нисколько не падал — на дистанции в тридцать кабельтовых огонь нужно вести безостановочно. Повторялся ход первого боя в Желтом море, только на гораздо худших условиях для японцев. И сейчас стоя в рубке под защитой толстой брони Матусевич отчетливо понимал, что из всех возможных вариантов, по которым мог пойти ход войны, для России выпадали самые худшие сценарии.

Страна, более экономически развитая, чем Япония, с вооруженными силами значительно большими, и по численности, и по количеству боевых кораблей, ухитрилась проиграть гораздо слабейшему противнику, причем допуская такие ошибки, которым просто не найти разумного объяснения. А чужие мысли, что прорезались в голове, постоянно говорили о «договорняке» и