Тринадцатый ученик Дьявола - Алекс Урса

– Так что в этом лесу такого? – Ноэль, не изменяя себе, принялся задавать вопросы.

– Такой предмет как страноведение ты в школе благополучно пропустил? – лениво протянул Фурлих, приоткрывая один глаз.

– Ну-у-у, – протянул Ноэль, почесывая себе за ухом. Ему было уже под двадцать, но детские привычки все-таки не отпускали. – Я был занят другим, ты же помнишь.

– Помню! – буркнул Фурлих таким тоном, что сразу стало понятно – воспоминания о юношеских подвигах юного мага у него самые что ни на есть яркие.

– Фурлих, расскажи! – взмолился Ноэль и для пущей убедительности подергал напарника за кончик хвоста. Тот открыл один глаз и мутно воззрился на нарушителя спокойствия.

– Давай-ка сначала устроимся на ночлег, – предложил он в результате, решая, что если от Ноэля невозможно отвязаться, то можно как минимум потянуть время и хорошенько отдохнуть.

Ноэль прищурился на низкое солнце, пробивающееся сквозь ветви деревьев, и вынужден был согласиться.

– Ты прав. Я чертовски устал мотаться туда-сюда. Я чувствую себя как заяц, за которым гоняется свора лис.

Фурлих сладко зевнул и перекатился на спину. С удовольствием потянулся и проворчал:

– У тебя хоть две человеческие ноги, – буркнул он и пошевелил своими широкими короткими четырехпалыми конечностями. – А у меня лапки!

– У тебя амулет Грохана, – улыбнулся Ноэль, привалившись спиной к дереву. – Давно бы перекинулся в человека.

– Не люблю, я… – проворчал зверек. – Не нравится мне таким быть.

Ноэль пожал плечами и миролюбиво предложил:

– Тогда не ной, а лучше воспользуйся своими животными навыками и организуй нам ужин, раз уж мне колдовать опять запрещаешь. Предупреждаю, я в очередной раз ягоды и черствую корку хлеба, что со вчера осталась, жрать не буду! – В подтверждение ультиматума его желудок издал серию возмущенных звуков, которые были больше похожи на рев полковой трубы.

– Как я ими воспользуюсь? – возмутился Фурлих.

– А я почем знаю? – хмыкнул Ноэль. – Ты же у нас кот. Ну или был им когда-то.

Затем с сомнением осмотрел вывалившего от усталости язык Фурлиха, покачал головой и предложил:

– Рыбы налови. Вон ручей рядом.

Откуда-то действительно доносилось журчание воды. Желудок Ноэля вновь затрубил на все лады.

– Господи, как же без магии трудно, – сокрушенно продолжал он, глядя на свои руки. По пальцам пробегали голубоватые всполохи. – Предупреждаю, если не устроишь мне достойный ужин из рыбы, я намагичу нам стол, полный самых отборных вестафских лакомств: пирогов с мясом и печенкой, баранью ногу в травах и масле, жареных копченых колбасок с картофельными клецками, запеченных в меду перепелов и кекс с ромом и изюмом…

– Ладно-ладно! – проворчал Фурлих, поспешно поднимаясь и сглатывая слюну. – Только магию не трожь.

– Да когда уже мне можно будет ее трогать? – возопил Ноэль, потрясая кулаками. – Как взбесились все! В Мории нельзя. Тут нельзя!

Фурлих, почти скрывшийся в зарослях, обернулся и серьезно посмотрел на него:

– В Мории ты на костер за колдовство мог попасть только через суд. А тут тебе сократят этот путь до минимума – сразу на костер пойдешь. Местный владыка сэр Дидрик колдунов и магов не то, что не чтит, он их ненавидит лютой ненавистью. Так что мы с тобой в самом логове паука, мальчик мой.

И скрылся в зарослях. Ноэль нахмурился, поерзал затылком на шершавой поверхности могучего дерева, на которое опирался, и уснул.

***

Разбудил его дивный, ни с чем не сравнимый запах запеченной речной рыбы. Ноэль потянулся, разминая затекшие мышцы, и рот его мгновенно наполнился слюной. Фурлих, заприметив жадный блеск в глазах, поспешил сунуть ему в руки огромный плотный лист лопуха, в который была завернута только что вытащенная из углей форель. Потом уселся рядом на большой камень.

– На-на, а то ведь пальцы сейчас отхватишь, – проворчал он, тщательно пряча в голосе заботу. – И не торопись, подавишься!

– Фурлих, ты волшебник! – прошамкал с полным ртом Ноэль, обжигая пальцы, губы и язык восхитительными ломтиками рыбы. Фурлих только довольно хмыкнул и, поискав в сумке флягу, протянул ее Ноэлю.

– Это с магией все просто. А вот ты попробуй без нее прожить…

– Ты обещал рассказать про Красный лес, – бесцеремонно перебил его Ноэль, облизывая пальцы. Если уж он хотел что-то узнать, то сбить его с мысли не могли никто и ничто. Даже наивкуснейший ужин. – Почему его прозвали Красным?

– Знамо дело почему, – склонил голову Фурлих. – Осенью листья кленов краснеют, и лес становится красным.

– И все? – от разочарования лицо Ноэля горестно вытянулось.

– А еще, потому что крови тут было пролито столько, что трава покраснела, – Фурлих прищурил круглые желтые глаза на танцующие в темноте языки костра, и в его зрачках отразилась преисподняя. Ноэль замер, боясь вспугнуть друга, и тот понял, что от продолжения не отвертеться. Он вздохнул еще раз, сделал щедрый глоток из фляжки и заговорил снова. – Когда-то здесь все было буквально пропитано колдовством. Именно тут творили самые знаменитые маги и волшебники. Кстати, в этих местах родился Великий Тайфель.

– Тот самый Тайфель? – насторожился Ноэль, потому что по его опыту за упоминанием имени Тайфеля обязательно следовала какая-нибудь жуть.

– Он самый, – кивнул Фурлих. – Как видишь, ему пришлось проделать огромный путь, чтобы попасть в школу Грохана. А впрочем… Тебе расстояние тоже не сильно помешало совершить тот же самый путь в обратном направлении, да еще и навернуть пару-тройку кругов до кучи.

Ноэль хмыкнул, а Фурлих продолжал.

– Он жил неподалеку отсюда и сюда же вернулся однажды. Отсюда же и пошли первые гонения на магов и колдунов. Вестафия страна южная, там нравы посвободнее, а люди более лояльны. Но здесь все складывалось по-иному. Тайфель был не только великим магом. Он еще и политиком был от рождения. И всегда получал то, что хотел. А хотел он тотального подчинения и господства над этим миром. Он желал остаться единственным магом на земле. Остальные маги должны были исчезнуть. И Тайфель использовал людей в своих интересах.

Ноэль поднял голову и уже хотел было почесать за ухом по своему обыкновению, но передумал и сначала как следует вытер пальцы о штаны.

– Что-то я не пойму, – нахмурился он, соображая. – Колдуна или мага можно стереть с лица земли, только если сжечь на священном костре. Тогда при чем тут кровь?

– Когда начинается массовая истерия, все человеческое стирается в душах. Остается звериное, – Фурлих подергал носом, принюхиваясь к чему-то, но махнул лапой и вернулся к разговору. – А точнее в животных людей превращает