Ашер 5 - Сергей Шиленко

— Да. Но не только тогда, — он чуть пожевал губу, подбирая слова. — Чаще всего это страх, боль, одиночество… Но иногда сон — это важный урок. А моя задача — чуть-чуть подтолкнуть человека, чтобы он сам нашёл выход.

— Дай угадаю, — улыбнулся я и приобнял его за плечи. — Мне ты тоже однажды помог?

— Возможно, — слабо улыбнулся он. — Большинство людей не осознают, что спят. Они верят во всё, что видят. А иногда решение у них прямо перед глазами… Я просто… указывал путь. Аккуратно.

Я усмехнулся. Какая же всё-таки странная штука — жизнь. Вчера я и представить не мог, что сидеть на закате на холме с мальчишкой, способным входить в чужие сны, будет казаться нормой.

— Это бабушка рассказала мне о моем отце, — продолжил Грэг, его голос стал тише, почти шёпотом. — И о том, какую опасную силу я унаследовал. Она велела мне никому об этом не говорить. Предупредила, что если кто-то узнает, особенно вожак деревни, меня изгонят. И она была права…

Он зажал лицо в ладонях и тихо всхлипнул.

Я тронул его за руку — ледяная. Становилось прохладно, а мы оба сидели на траве, как два простуженных воробья.

— Эй, приятель, — сказал я мягко. — Давай пока оставим эту историю. Нужно двигаться. Загоняем Тома и Кельвина в сарай, а потом…

Я задумался и с улыбкой добавил:

— Потом я напою тебя горячим шоколадом.

— Горячий шоколад? — он поднял на меня глаза, полные настоящего детского удивления и любопытства.

Я не удержался и тихонько рассмеялся.

— Увидишь сам, — пообещал я, вставая. — Пошли.

Мы поднялись на ноги и, отбросив тяжёлые мысли, направились к пастбищу, где на фоне красного заката мирно щипали траву наши поросята.

Мы вдвоем возились с поросятами, загоняя их в сарай, и это, как ни странно, здорово помогло отвлечься. Работали молча, каждый погруженный в свои мысли, но именно это молчание было правильным — оно давало возможность отдышаться от тяжёлого разговора.

Мне ужасно хотелось вытащить из него ещё подробностей — узнать, кто конкретно довёл мальчишку до изгнания, кому стоит начистить лицо за ту чушь, что он пережил. Но даже я понимал: нельзя торопить такие вещи. Надо дать время, чтобы он сам захотел выговориться. Всё, что слишком больно, невозможно вытянуть за один присест.

Когда мы закончили, я вдруг осознал, как сильно хочется подсластить всё это. Да, черт возьми, сладкое — это не только для девчонок. Настоящим мужикам оно тоже нужно. Особенно после таких разговоров. Хотелось верить, что Грэгу понравится то, что я задумал.

Чтобы нормально продолжить разговор по душам, надо было сначала немного подкрепиться.

— Можешь развести огонь, приятель? — попросил его, заходя в пустую кухню и отряхивая с рук солому.

— Хорошо, — отозвался он без особого энтузиазма. Где тот Грэг, который буквально несколько минут назад бурлил эмоциями? Верните мне его обратно. Этот тихий, обессиленный мальчишка вызывал лишь жалость.

Я, потирая руки, оглядел полки, шкафы и кладовку в поисках чего-то съедобного. Внимание привлек холщовый мешочек — узнаваемый, как родная рубаха. Любимые конфеты Риты. Черт побери, да это же почти сокровище.

Схватил мешочек, нашел ковшик и в шкафу отыскал что-то вроде марли. На вид чистая. Сойдет.

Высыпал конфеты на тряпицу, собрал края в кулак и без лишних церемоний стукнул по ним с размаху.

— Что ты делаешь? — ошарашенно спросил Грэг, наблюдая за моими манипуляциями с кухни.

Вот и хорошо, хоть какая-то реакция пошла.

— Нам нужна начинка, — объяснил я спокойно, разворачивая марлю. Главное — не перемолоть их в труху, а аккуратно разбить кислючую оболочку.

Получилось как надо: сахарная корка потрескалась и осыпалась, а внутри остались трюфельные серединки — коричневые, пахнущие шоколадом. Надо было только надеяться, что они растопятся так же, как обычный шоколад.

Я переложил их в ковшик, плеснул туда немного сливок из кувшина, стоявшего в кладовке, и принялся аккуратно подогревать смесь у очага, нашарив деревянную ложку.

— Принеси пару кружек, а? — кивнул я Грэгу.

Он радостно вскочил, и через пару минут мы уже стояли у огня вдвоем. Я помешивал шоколад, наблюдая, как комочки медленно исчезают, а напиток становится гладким, тягучим. Правда, цвет подвел — получился больше бордовый, чем привычно шоколадный, но запах стоял такой, что слюнки подступали к горлу.

Когда последний кусочек растаял, я разлил напиток по кружкам и осторожно подул на свою, пробуя.

— Неплохо, — отметил я, сделав осторожный глоток. По вкусу — почти как горячий шоколад из детства.

— Это очень вкусно! — воскликнул Грэг, весело смотря на меня с бордовыми усами над верхней губой. Он хлебнул ещё — горячего, свежего, не морщась.

— Медленнее, приятель, — хмыкнул я. — Так можно и живот схватить.

Но он только лукаво усмехнулся, облизал губы и сделал ещё глоток, явно наслаждаясь моментом. И правда, какая там боль в животе, когда сейчас так тепло и сладко внутри.

— Спасибо, — тихо пробормотал он, уставившись в пляшущие языки огня.

— Это хорошо, — кивнул я, отводя взгляд в сторону, чтобы не смущать его вниманием. Пусть сам решает, когда готов продолжить. Главное, чтобы знал: я рядом и готов выслушать.

Поленья в очаге трещали, наполняя кухню уютным ароматом дыма и тепла. Мы сидели молча, но это молчание больше не было тяжёлым. Оно было правильным. Настоящим.

Глава 17

И правда, Грэг собрал в кулак всё своё мужество, как всегда делал перед лицом чего-то пугающего, и решительно вздохнул, будто собирался прыгнуть в ледяную воду.

— Один из жителей нашей деревни начал видеть повторяющийся сон, — медленно начал он, явно подбирая слова. — С каждым разом он становился всё громче и громче. В конце концов звон стал настолько сильным, что я больше не смог его игнорировать.

Он замолчал на секунду, будто снова слышал этот звон в своей голове, и я почувствовал, как в комнате стало будто бы теснее от невысказанных слов.

— Никогда не забуду этот сон, — продолжал он наконец. — Человек бежал сквозь леса Восточного Венгена с такой скоростью, что листья только мелькали перед глазами. И всё это время его руки были в крови. Он бежал, пока не добрался до реки… чтобы смыть кровь.

— Кровь? — переспросил я, настолько ошарашенный, что поставил свою