Ичиро Намиказе: Пока мерцает горизонт - Loading

Моё сердце билось так быстро, что казалось, вот-вот вырвется из груди. Голова шумела, а в груди рос холодный комок паники.

— Я… Сдаюсь… — слова прозвучали почти хрипом, выдавленные из пересохшего горла. Я думал, что это его остановит.

Но его лицо лишь исказилось ещё сильнее.

— Плевать! Ты умрёшь здесь! — ревел Кетсу, его голос слился с лязгом меча, взметнувшегося в воздух.

Я закрыл глаза, ощущая холод, пробегающий по телу. Сердце замерло, а в голове осталась лишь одна мысль: «Это конец…»

Но внезапно тишину прорезал знакомый треск молнии. Чидори. Ослепительный разряд вспыхнул передо мной, заставляя меня открыть глаза. Передо мной стоял Какаши. Его рука, окутанная сверкающими молниями, встретила обломок меча Кетсу. Раздался треск, и воздух наполнился запахом озона.

— На этом хватит — холодно бросил Какаши, его голос звучал, как острое лезвие. В его взгляде читалась спокойная уверенность.

Но Кетсу не собирался сдаваться. Его лицо исказилось от ярости, и он бросился на Какаши с новым рыком. Однако его движение замерло в воздухе, как будто что-то невидимое остановило его.

— Довольно. Нам не нужны новые проблемы — раздался голос, спокойный и вместе с тем ледяной. Он пробрался в самое сердце, заставив всех вокруг затаить дыхание.

Ягура, Мизукаге, медленно шагнул вперёд. Его фигура источала непререкаемую власть, а глаза, казалось, пронизывали насквозь. Его присутствие заставило даже Кетсу отступить. Гнев на лице безумного мечника сменился замешательством, а затем страхом. Он дрожащими руками отпустил обломок меча, его взгляд опустился к земле.

— Простите, Мизукаге-сама, — проговорил парень, опускаясь на одно колено. Его голос был тихим, почти подавленным.

Ягура не ответил. Он лишь слегка кивнул, его ледяной взгляд на мгновение задержался на мне. Этот взгляд, полный скрытого смысла, заставил кровь застынуть в жилах. Затем он развернулся и спокойно направился обратно к платформе Каге, его шаги звучали глухо, будто отдаваясь эхом в моей голове.

Кетсу, тяжело поднявшись, метнул на меня последний взгляд, полный ненависти.

— Ичиро… Я запомню тебя. В следующий раз, если нам суждено встретиться, я убью тебя так, чтобы ты запомнил каждую секунду боли — его голос был холодным, как лезвие меча, и я почувствовал, как тело невольно напряглось.

Я был слишком истощён, чтобы ответить. В этот момент ирьенины подбежали ко мне. Они быстро проверили мои раны и, не теряя времени, начали укладывать меня на носилки. Каждое движение отзывалось болью, но в то же время приносило странное облегчение.

Когда меня понесли в медпункт, я смотрел на ясное небо, пытаясь уловить хоть одну мысль. В ушах всё ещё звенело от напряжения боя, но сердце уже начало успокаиваться.

“Я жив… Этого достаточно” — мелькнула последняя мысль. Усталость нахлынула, как волна, и я закрыл глаза, позволяя тьме унести меня прочь.

Глава 29: Повышение до Чунина и правда о родителях

Проснувшись рано утром, я наспех приготовил завтрак, едва ощущая вкус еды. Вчерашний день оставил после себя горький осадок поражения, который я пытался подавить фальшивым утешением: «Главное не победа, а участие». Слова звучали пусто, как гул в пустой комнате. Я знал, что в глубине души это была ложь, но другого способа справиться с неприятным чувством не находил.

Деревня, казалось, вернулась к привычному ритму. Гости из других деревень уже уехали, а арена, ещё вчера заполненная шумной толпой, теперь стояла тихой и пустой. Несмотря на поражение, некоторые знакомые приходили поддержать меня, поздравить с достойным выступлением. Это немного поднимало настроение, хотя я всё равно избегал людных мест. Взгляды, слова, шепот за спиной — всё это вызывало странное смущение, словно я стал объектом внимания, которого никогда не искал.

Кабинет Хокаге встретил меня тишиной. Мои пальцы слегка задрожали, когда я постучал в дверь.

— Войдите — послышался ровный голос Хирузена.

Я шагнул внутрь и заметил, что перед столом уже стояли двое: Токума и парень из клана Акимичи, которого я узнал по турниру. Токума коротко кивнул мне, его лицо оставалось серьёзным. У стены, полускрытый в тени, сидел пожилой мужчина с бинтами на правой стороне лица. Его спокойствие было зловещим, а шрам на подбородке добавлял образу холодной строгости.

“Данзо Шимура…” — мелькнула мысль, заставившая внутри всё напрячься. — “Плохой знак. Не стоит проявлять лишнего интереса”

Я быстро перевёл взгляд на Хокаге.

— Рад, что вы здесь, — начал Хирузен с привычной тёплой улыбкой, но его глаза выражали что-то большее. — Надеюсь, ваши травмы уже зажили. Вы проявили себя на экзамене на чунина. Поэтому…

Он сделал паузу, как будто проверяя наши реакции.

— Токума Хьюга, Чору Акимичи и Ичиро, — его голос стал торжественным. — Вы заслуженно повышаетесь до звания чунина.

Я почувствовал, как в груди разлилось тепло. Это был момент, который я ждал с нетерпением. он продолжил:

— Надеюсь, что каждый из вас будет гордо представлять Коноху. Ваши усилия вдохновляют, а теперь… получите свои жилеты. Носите их с честью.

Когда я принял жилет из его рук, лёгкий трепет пробежал по пальцам. Этот момент казался реальным подтверждением того, что я не зря приложил столько усилий. Мы склонились в глубоких поклонах.

— Спасибо, Хокаге-сама! — наши голоса слились в унисон.

— Вы свободны, — добавил Хирузен, его тон вновь стал мягким. — Ичиро, останься, мне нужно обсудить с тобой кое-что.

Когда дверь за Токумой и Чору закрылась, атмосфера изменилась. Старик медленно встал и подошёл к окну. Его взгляд был направлен куда-то вдаль, за границы видимого, словно он искал ответы на давно мучавшие его вопросы.

— Ичиро-кун, знаешь ли ты, как умер Четвёртый Хокаге? — его слова прозвучали спокойно, но в них была тяжесть, которая заставила меня сглотнуть.

— Спасая деревню от Девятихвостого — ответил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

Внутри же всё сжалось. Конечно, я знал больше, чем он мог себе представить, но говорить об этом… было рискованно.

Хирузен кивнул, и на его лице отразилась лёгкая печаль.

— Это правда. Он отдал свою жизнь ради деревни. Но знаешь ли ты, откуда взялся Девятихвостый?

Его вопрос застал меня врасплох, и я почувствовал, как неприятное чувство беспокойства медленно сжимает грудь. Почему он затеял этот разговор? Неужели он знает обо мне больше, чем должен?

— Нет, Хокаге-сама — ответил я, стараясь звучать уверенно, хотя внутри уже всё кипело.

Сарутоби ненадолго задумался, его взгляд устремился куда-то в сторону, будто он погрузился в воспоминания. Затем он повернулся ко мне.

— В тот день Джинчурики Девятихвостого, Кушина Узумаки, рожала. Это сделало её