Я один вижу подсказки 10 - Никита Красавин

Оказалось, что учитель ещё не пришёл, и все его ждали. То есть меня приняли за него, а когда поняли, что я просто один из учеников, снова вернулись к разговорам, почти не обращая на меня внимания.

Я осмотрел класс в поисках того, к кому можно было бы подсесть. Как-никак, начало учёбы эта отличная возможность завести знакомства. А хороший нетворкинг никогда не помешает.

Впрочем, я быстро заметил знакомое лицо – Миронова Сергея. Он сидел за одной из парт с угрюмым видом, словно проглотил лимон.

Но, заметив мой взгляд, немного оживился, кивнул и махнул рукой, показывая на свободное место рядом.

– Ты чего опять такой хмурый? – спросил я, хлопнув его по плечу.

– Грусть-тоска меня не отпускает.

Его проблема была понятна как день. Тем более он был не единственный такой. Когда я осмотрел остальных, то заметил, что у многих были такие же лица: потухшие, разочарованные, уставшие.

Было видно, что настроение в классе общее – никто не в восторге. Но, похоже, некоторые уже смирились. Вообще, глядя на них, я представлял, как мы будем стоять у метро и продавать огурцы.

Даже мне стало немного грустно. Видимо, депрессия была заразительной, другого объяснения я не находил, ведь даже сам подумал:

«Не таким я представлял четвёртое испытание...»

Что действительно напрягало, что впереди сидела Мария Белова. Вид у неё был всё тот же: обиженный, с надутыми щеками.

Похоже, она до сих пор не могла простить мне то, что получила профессию Фермера. Хотя, по иронии, именно она сама попросила пробуждаться в одно время.

Мария обернулась, молча посмотрела мне в глаза. Долго и с каким-то упрямым вызовом.

– Чего ты так на меня смотришь? – спросил я вполголоса. – Я же говорил: риск был. И просил не винить меня.

Мария не ответила. Лишь хмыкнула и продолжала смотреть с тем самым выражением лица, в котором смешались упрёк, каприз и капля улыбки.

Как ни странно, настоящей злости в ней не было. Она скорее делала вид, что сердится. Поведение у неё было почти детское, хотя ей всего шестнадцать – она же ещё ребёнок.

Наконец, та фыркнула:

– Хмпф! – и резко отвернулась.

Я усмехнулся.

«Она напоминает мне мою младшую сестру… Такая же вспыльчивая, но милая по-своему.»

Сложно было понять, как долго будет продолжаться её поведение. Но, по крайней мере, было ясно: она просто хотела внимания.

Внезапно дверь открылась. Как и все, я повернулся в её сторону, ожидая увидеть нашего преподавателя.

Но тот, кто вошёл, был на него совсем похож. В дверном проёме стоял настоящий шкаф, а не человек. Зрелый мужчина с мощной, внушительной фигурой.

На первый взгляд показалось, что вошёл закалённый воин. Только вот его кожа была загорелой, без видимых шрамов от сражений.

Густая седая борода придавала ему вид мудреца. Волосы тёмные, лишь местами с проблесками седины.

Он носил простую белую рубашку с закатанными рукавами. Никаких украшений, ничего лишнего. Даже не верилось, что такой человек может быть обычным учителем. И уж точно не тем, кто торгует картошкой у метро.

С первого взгляда он внушал уважение. Подойдя к кафедре, он обвёл класс серьёзным взглядом и заговорил спокойным голосом:

– Моё имя – Иннокентий Корвин. С этого дня я буду вашим преподавателем.

Иннокентий осмотрел класс и задал, казалось бы, простой вопрос:

– Что вы такие грустные?

Никто не ответил. Все молчали, опасаясь сказать что-то не то. Учитель, по-видимому, знал причину общего уныния. Видно, не впервые сталкивался с подобным.

– Вы думаете, что проиграли? Ошибаетесь. Ходит мнение, что человечеству нужны только воины и маги – сильные бойцы. Но никто не понимает: не будь нас, фермеров, человечество рухнуло бы за пару суток.

Он помолчал, потом, словно в раздумье, добавил с лёгкой иронией:

– Хотя, возможно, оно и за двадцать четыре часа развалится...

Вообще, Иннокентий затронул крайне интересные темы, и я слушал его с наслаждением. Он явно опытный учитель, и первое его занятие было направлено на то, чтобы заставить нас полюбить свою профессию.

Он сказал, что профессия фермера – это не только про еду, а про основу, жизненную артерию, без которой человечество рухнет. Маг или воин – неважно, какой бы уровень ни был, если проголодался, а еды нет – всё, до свидания.

– Из этого вытекают сразу два важных фактора. Первый: вы, как фермеры, всегда будете обеспечены едой. У воина в холодильнике может быть пусто, но не у вас.

Учитель уделил много внимания голоду, словно тот был главным врагом человечества.

– Второй фактор вытекает из первого: у вас всегда будет работа, а значит, и профессиональный рост.

Глава 15 – Гений

Иннокентий так завёлся, что буквально погрузился в историю с головой. Он заговорил о революции, но не о простой, а о Первой аграрной революции.

– В те времена наши предки представляли собой лишь небольшие группы охотников и собирателей. Они брали от природы только то, что она сама давала: корни, ягоды, мясо диких животных. Жили кочевой жизнью, следуя за стадами и сезонами.

Учитель сказал, что тогда вся планета была покрыта растительностью. Леса, луга, поля – зелень простиралась до горизонта.

Многие в классе ему не поверили. Посчитали это фантазиями учителя или просто сказками для детей.

Как-никак они видели реальность, а здесь только холод. В Цитадели не было ни одной травинки, ни одного дерева. Словно земля отказывалась дать жизнь хоть одному росточку.

На это учитель ответил:

– Это сейчас так. Сейчас Цитадель окружена бетонными полями и мёртвыми горами.

Иннокентий выразился ещё более резко, назвав нашу планету мёртвой, остывающей, где крайне трудно вырастить жизнь, о которой он сейчас говорил.

Я же слушал грубую речь учителя и вопросы учеников и поражался. Для них эта ситуация была обыденностью, для меня же катастрофой.

Жить на планете, несовместимой с жизнью, довольно неприятно. Я понимаю, что дела не станут лучше на этой планете. С каждым годом, с каждым веком ситуация будет ухудшаться. Звучит действительно как катастрофа, медленно тянущая человечество в бездну.

В любом случае, Иннокентий не останавливался на том, что происходит сейчас. Не наше положение ему нравилось обсуждать, а больше его увлекали рассказы о Первой аграрной революции.

Учитель говорил так:

– Это стало поворотным моментом, когда человек впервые перестал просто брать и начал создавать.

Он рассказал о важности сознательного выбора семян лучших злаков, о высаживании их в