Основатель – 3 - Сергей Шиленко

у тебя появится возможность забрать эти два объекта и получить невероятное количество ресурсов. Гораздо больше, чем у тебя уже есть. Но ты боишься потерять ещё и третий объект, верно? Потому что ты хочешь получить в три раза больше прибыли, а это больше, чем от двух. — Я быстро нарисовал большой крест через все три территории. — Тем не менее ты рискуешь гораздо сильнее, имея только собственное оружие и армию. Так что, по сути, ты предлагаешь стратегию «всё или ничего». Если выиграешь — отлично, получишь три территории. Если проиграешь, получишь шиш с маслом. Ноль! Ну, это не считая риска умереть.

— Понимаю, — сказал Герман. — То есть, ты утверждаешь, что лучше снизить мой риск, отдав одну территорию, чем принять на себя весь риск и получить сто процентов от нуля.

— Именно, — сказал я. — Ты совершенно свободен бросить кости и посмотреть, выпадут ли все шестёрки, или можешь пожертвовать частью потенциальной прибыли, чтобы значительно увеличить свои шансы на победу. Уменьши свои ставки или иди ва-банк. Что ты выберешь? Решение за тобой, командир.

— Но всё равно нет гарантии, что эльфийские ресурсы принесут нам победу в войне, — возразил Герман, всё ещё сомневаясь.

— Гарантию даёт только вскрытие, — ответил я. — Если мы говорим с точки зрения управления рисками, снижение вероятности провала на значительную величину гораздо лучше, чем получение большей награды. Потому что если ты проиграешь войну, даже наступательную, издержки будут слишком высоки, чтобы их вынести. Ты уже вкладываешь туда кучу ресурсов, а проигрыш означает, что ты теряешь всё. Даже при установлении «белого мира», когда вы оба согласитесь прекратить боевые действия, ты всё равно проиграешь, потому что ничего не приобретёшь, потому что истощишь себя войной. И это не считая того, что Лекс не склонен к мирным переговорам.

— Алексей, должен сказать, ты превосходный переговорщик, — сказал Герман, и на его лице появилась задумчивость. — Но меня всё равно не покидает чувство, что тебе эта сделка нужна гораздо больше, чем мне. Я знаю, у нас есть финансовая договорённость, по которой ты получаешь деньги с любой совершённой сделки, будь то покупка или продажа, так что я не могу не задаться вопросом, какой риск ты принимаешь на себя во всём этом?

— Логистика и торговля, вот моя сфера.

— Ты толкаешь меня на сделку, потому что в любом случае разбогатеешь на торговле. Даже если я проиграю, ты всё равно получишь свои золотые в карман. Я не говорю, что ты здесь нечестен, ты торговец, это понятно, но мне кажется, что ты из всех нас выигрываешь больше при наименьших затратах труда. Когда я соглашусь, ты станешь богаче, независимо от результатов. Так что если ты собираешься стать победителем, то тебе нужно предложить мне какой-то стимул с личной стороны. Какой-то бонус, так сказать.

Чёрт!

Хотя Герман и не догадался, что я в полной заднице, но верно понял, что у меня есть неочевидная мотивация в заключении сделки.

Придётся пойти на уступки, чтобы провернуть дело. Иначе всё, крышка.

— Я могу снизить свои комиссионные с тридцати процентов до пятнадцати, — сказал я, скрипнув зубами. — Это значит, ты будешь платить лишь небольшую наценку за всё, что закажешь. Пятнадцать процентов — это почти даром, считай, за эксклюзивный доступ к эльфийским технологиям.

Герман покачал головой.

— У меня теперь есть экономический советник, и она весьма компетентна в подобных ситуациях. Её рекомендация — чтобы ты вообще не брал с меня наценку.

— И как тогда эта сделка принесёт мне прибыль⁈ — взвился я. Совсем охренел, что ли⁈ Работать за бесплатно⁈

— Я заплачу тебе твою обычную ставку после войны за все заказанные припасы, — сказал он. — И только в том случае, если выиграю.

— То есть ты хочешь, чтобы я принял на себя точно такой же риск, как и ты? — спросил я, чувствуя, как кровь приливает к лицу. Это просто безумие какое-то! Если бы обстоятельства сложились по-другому, я бы ему популярно объяснил, куда он может засунуть такое предложение и насколько глубоко. — Ты вообще в своём уме, Герман?

— Не переживай за меня, я в полном порядке. Ты хочешь, чтобы я потратил все деньги на эльфийскую поддержку, деньги, которые могли бы пойти на другие нужды. Почему ты должен богатеть независимо от исхода? Мы же друзья, верно?

— То есть ты хочешь сказать, что вся работа, которую я проделал, чтобы сделка состоялась, для тебя ничего не значит⁈ — рявкнул я. Терпение моё лопнуло. — Мы заключили сделку о характере моего представительства твоих интересов! Она не должна меняться только потому, что ты не хочешь в одиночку нести риск!

Герман посмотрел на меня мгновение, и на его лице медленно начала появляться самодовольная ухмылка.

— Так скажи мне тогда, Алексей, — спросил он, и его голос сочился торжеством. — Сколько будет сто процентов от дырки от бублика?

…

Последние несколько дней на ниве переговоров меня, мягко говоря, поимели.

Конкретно так поимели, по всем фронтам. Как только этот хмырь, Герман Дурнев, допёр, что вся реальная власть теперь у него в кулаке, что он типа на коне, мне ничего не оставалось, как, скрипя зубами, согласиться на отсрочку платежа. Да ёлки-палки, в любой другой ситуации, ну, скажем, в старые-добрые на Земле, я бы там такой хай поднял, такой разнос бы ему устроил! Может, даже в суд бы потащил за такое откровенное нарушение контракта, если б тут вообще существовало что-то похожее на нашу Фемиду. Хотя, о чём это я? Какие суды в этом средневековье?

Но, короче, по итогу я получил просто ещё один болезненный щелчок по носу, очередное, блин, следствие моей же собственной дурости. Сам виноват, чего уж там.

Это дико вымораживает, когда тебя наказывают за одну и ту же ошибку по нескольку раз. Ну реально, как будто на те же самые грабли наступаешь, только с разбегу и с удовольствием.

Обидно до слёз! Но, блин, такова уж, видать, эта грёбаная жизнь, её, так сказать, диалектика. За любой косяк приходится платить, а минутная расслабуха или, как в моём случае, стратегический просчёт, может аукнуться проблемами на годы вперёд.

Прям как в бизнесе в девяностые: чуть зазевался, и ты уже кормишь рыб. Впрочем, если так подумать, не всё так уж и паршиво.

Полагаю, не соверши я тогда ту глупость, фиг бы