Меченый. Том 4. Точка кипения - Андрей Николаевич Савинков

стал Сингапур. У СССР в этом городе-государстве имелись достаточно серьёзные связи, поэтому сделать бывшую английскую колонию такой себе нейтральной базой, с одной стороны находящейся в капиталистическом мире, но при этом не зависящей напрямую от Лондона и Вашингтона, получилось достаточно просто.

Так вот этим каналом воспользовался не только британец Экклстоун — договор на пять лет проведения Гран-при СССР был подписан ещё в ноябре, и теперь в Крыму в районе Алушты уже вовсю строилась новая гоночная трасса, которая должна была в будущем принимать не только гонки «Формулы-1», но и другие подобные соревнования — но и, например, французы из «Л’Ореаль».

Вообще, это отдельная история, достойная целой книги. Но если вкратце, то по индустрии красоты, где самым главным капиталом были не какие-то высокие технологии, а «гудвилл» — сиречь деловая репутация или, в более широком смысле, сила бренда — ливийские события осени нанесли просто тяжелейший удар. Если компании типа «Рено» его почувствовали достаточно слабо, то вот индустрия моды… Ну и закономерно последовали решения по снижению накладных расходов, одним из таких вариантов поддержания компании на плаву стал перенос части производства из дорогой Франции в куда более дешёвый СССР.

Плюс французы хотели в этом году запустить старт глобальных дистанционных продаж, что опять же упрощало нам логистику. Какая разница, откуда прилетит тебе контейнер с косметикой — из Парижа или из Новороссийска?

При этом модель взаимодействия с французами у нас отличалась от «итальянско-мопедной». В этом случае мы брали на себя половину расходов по оснащению будущего производства под Новороссийском, от французов шло только сырьё, рецептуры, технический контроль ну и маркетинговые услуги. Ну а мы в свою очередь получали право на продажу своей доли продукции под французским брендом. Всем же понятно, что советским — кого мы обманываем, любым — женщинам очень важно, чтобы косметика была именно «импортная». Если одна и та же тушь будет лежать рядом под брендом «Л’Ореаль» и «Большевичка», то брать будут только французский вариант, потому что он «лучше». И неважно, что разницы нет вообще, что её из одного котла разливают.

Впрочем, всё это пока было только на бумаге, даже площадка под будущее производство была не определена, однако даже просто понимание того, что задуманная мною система худо-бедно начала набирать обороты, было крайне приятным.

— По поводу того армянского режиссёра…

— Я так и знал! — Армянская диаспора во Франции была традиционно обширной. Во Францию зажиточные армяне бежали ещё во времена Османской империи, а прямо сейчас продолжался исход армян из Ливана и Турции из-за продолжающихся уже чуть ли не столетие притеснений. — Давай закроем тему. Параджанова у нас посадили не потому что он диссидент, а потому что он с бандитами был связан. Никакой политики, сплошная уголовщина.

— Хорошо, — видимо, услышала француженка что-то в моём голосе такое, что дало ей понять бессмысленность этой темы. Я в отличие от других наших политиков на мнение Запада о себе плевать хотел с высокой колокольни. — Тогда ещё один вопрос. С тобой очень хочет встретиться один американский бизнесмен. Он строительством занимается, Дональд Трамп, может, слышал о таком?

Оп, а вот и агент Даниил Козырев прорезался. Даже интересно, что ему нужно в СССР, он вроде бы с промышленностью никак не связан, какой интерес ему от сотрудничества с Союзом? В той истории он тоже приезжал в 1987 году, вот только подробностей этой встречи я вообще не знаю, ничего, кроме фото, где они с Горби руки жмут, в памяти не отыскалось. В том 1987 году СССР уже начал «открываться» — или, вернее, правильнее было бы сказать «вскрываться» — многие бросились, чтобы застолбить за собой вкусные участки. Может, и здесь на Западе вполне могут считать, что Союз движется по пути Китая и всё, что было сделано за прошедшие пару лет, — это только первые ласточки и проба сил. Тогда, конечно, первым наладить контакт со мной выглядит совсем не ошибкой.

— Пять миллионов.

— Что пять миллионов? — не поняла француженка.

— Пять миллионов будет стоить Трампу ужин со мной. Миллион тебе в качестве комиссионных, — француженка отстранилась от меня и посмотрела так, как будто видит в первый раз, я поспешил объяснить свои неожиданные финансовые аппетиты. — Трамп — девелопер. Он строит гостиницы, элитное жильё и казино. Ничего из этого мне в СССР не нужно. Был бы он не дельцом, а честным промышленником, никаких входных билетов покупать не нужно было бы. А так я просто не вижу для себя никакой иной выгоды от данной встречи. Я примерно представляю, что он может мне предложить, и заранее уверен в том, что ничего интересного он мне предложить не сможет.

А ещё — и этого говорить Диане я не торопился — имелась мысль наладить с американцем кое-какие неформальные отношения. Сделать, так сказать, закладку на будущее, вдруг и здесь Трамп пойдёт в президенты США. Тем более, что там у американца в конце 1980-х в начале 1990-х были большие проблемы в бизнесе, он там банкротился успешно, самое время перспективного кадра «купить» на «лоях». И вот именно такой заход покажет Трампу, что я способен разговаривать с ним на одном языке. Помнится, встречалась мне информация, что будучи президентом он и сам не брезговал «продавать билеты» на себя.

— Интересный подход, — француженка забавно изогнула бровь и тряхнула копной вьющихся волос. — Но мне нравится, я отказываться не буду. А вот…

— Давай не о работе, есть у меня идеи поинтереснее… — Я вновь притянул женщину к себе и места для отвлечённых разговоров просто не осталось.

Интерлюдия 3

Немного об американской политике

29 января 1987 года; Массачусетс, США

ТЕЛЕГИД: «Фабрика звёзд» — триумф советского телевидения и новый этап в культуре!

На прошлой неделе завершился первый сезон грандиозного телевизионного шоу «Фабрика звёзд» — проекта, который всколыхнул всю страну! Полгода тысячи талантливых юношей и девушек соревновались в вокальном мастерстве, артистизме, хореографии и других качествах, необходимых настоящему артисту советской эстрады. Миллионы зрителей с замиранием сердца следили за их успехами, переживали за любимых участников и восторгались их выступлениями.

Этот конкурс стал настоящим прорывом для советского телевидения. Впервые зрители получили возможность не просто наблюдать за готовыми концертными номерами, но и заглянуть за кулисы — увидеть, как рождаются звёзды, как проходят репетиции, как участники преодолевают трудности и растут профессионально. Такой формат, сочетающий соревнование с документальной хроникой