КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова

— Позорище-то, — не оценил перспектив я.

— С таких, знаете ли, как с гуся вода. Вроде и шлёпнулся в самую грязь — ан, смотришь, уже снова выступает гоголем. Другое дело, наш господин Фетясов ещё не знает, что, измаравшись в подглядывании за делами Третьего отделения, он теперь вечно будет на карандаше… Впрочем, я ведь не ради него вас вызвал! Извольте, ваша светлость, списки извольте глянуть. Сто сорок шесть нумеров — мужескаго полу и пятьдесят три — женскаго. Первые приглашены повестками на шестнадцать часов, вторые — на семнадцать, дабы не смущать друг друга.

— Сегодня? — не понял я.

— Конечно, сегодня. Деньги получены, чего тянуть. Господа в значительной мере уже собрались, ожидают в зале для мероприятий.

Я глянул на часы. Без четверти четыре.

А и действительно — чего тянуть?

Через пятнадцать минут вошёл молодцеватый унтер, доложивший, что по спискам прибыло сто тридцать два человека. Так-с, значит, где-то ещё четырнадцать бродят. Впрочем, семеро одного не ждут.

* * *

В четыре часа ровно я в сопровождении двух приставов вошёл в полную залу, которую можно было бы назвать «Собранием обманутых». Взошёл на небольшое возвышение со столом и воздвигнутой на него кафедрой — тут, должно быть, жандармское начальство зачитывало какие-нибудь общие объявления или приказы. Все глаза устремились на меня.

— Добрый день, господа! — Я коротко вздохнул. — Я — человек, именем которого вас бессовестно обманули. Я долго думал, что же вам сказать. Сперва хотел извиниться. Потом подумал — с какого это перепуга я, ядрёна колупайка, буду извиняться за каких-то прощелыг? А? Честно ли сие будет? Да ни на копейку! — двери скрипнули, и в зал вошли ещё трое опоздавших. — Так что хочу поздравить вас с тем, что нашлись добрые люди и вскрыли сей бессовестный обман. А от себя добавить: господа, я искренне желаю, чтобы в вашей личной жизни всё сладилось наилучшим образом! — по залу словно пронёсся вздох облегчения, напряжённо сидевшие молодые (и не очень молодые) люди зашевелились. — А сейчас я прошу вас подойти к господам приставам и получить деньги, которые у вас выманили обманным путём.

— Позвольте, ваша светлость! — поднял руку и тут же встал плотный мужчина средних лет в гражданском сюртуке. — Я от себя лично хочу сказать, и, возможно, многие здесь присутствующие меня поддержат. Господин дознаватель сообщил мне, что те мошенники всё же курьерами наши ленточки куда следует отвозили. Так видите ли… — он откашлялся, — я на себе ощущаю действие, понимаете, тех ленточек. В общем… — он немного застеснялся, — образовалась некая девица, с которой мы поддерживаем взаимно приятное общение… А теперь ещё и после вашего благословения…

— В чём суть вашего предложения? — строго спросил старший из приставов.

Выступающий одёрнул сюртук и сказал более решительно:

— Я, от себя лично, считаю, что и не надо бы мне забирать этих денег…

— Да бросьте! — перебил его я. — Ещё благословениями я не торговал! Всё у вас хорошо будет, вы на эти деньги лучше супруге на свадьбу хороший подарок купи́те. Там господин главный мошенник со страху аж вдвое украденное возвращает. Так что подходите, подходите, господа, не стесняйтесь!

С дамочками вышло примерно то же самое, только чуть более сентиментально и экзальтированно. К моему изумлению, здесь мне надарили атласных ленточек, открыток с благодарными подписями и даже пару пирогов, с которыми я тут же предложил приставам чаю попить — ну когда барышни по домам разошлись, само собой.

От этакого восторженного общения меня под конец начало слегка подбрасывать, так что предложенный служителями закона чай оказался весьма к месту. Посидели мы с пирогами, успокоились немного.

— А это вы, ваша светлость, сильно придумали — ремень-то у вора из спины вынуть!

— Признаться, я ведь поначалу и мысли такой не имел, — чай у приставов был хорош, и я с удовольствием прихлёбывал из чашки с розами и надписью, выведенной на боку масляной краской кривоватыми буквами: «отд. взыск.» — Потащились мы своими глазами на обнаглевших мошенников взглянуть. А как он начал мне предлагать меня же изображать, по десятке за каждого обманутого — натурально взбеленился. Ну и…

— А знаете ли, что с ним в камере даже лихой народишко рядом сидеть боялся? — вступил в разговор пристав помладше, усмехаясь в усы.

— Поди ж ты, — удивился я.

— А я вам про господина Фетясова предположения строил, — прибавил старший.

— И что же? — поощрительно спросил я.

— Так вот, полагаю, не сбудутся они. Записка тут из тюремного госпиталя пришла. Надпись «ВОР», которую вы ему сгоряча на лбу-то прокорябали, никакими средствами не сводится, ни обычными, ни магичными. А с такой надписью вряд ли он завидным женихом станет…

19. БЛИЖЕ К ПАСХЕ

ВЕЛИКИЙ КНЯЗЬ ВОЗМУЩАЕТСЯ И РАССКАЗЫВАЕТ НОВОСТИ

На следующий день приехал наконец-то выпущенный из цепких лап высоколобых научных сотрудников Иван.

— Нет, я не понял! — возмущался он. — Я, значит, там претерпеваю! По три раза в день то кровь сдаю, то приборчиками маноэнергетическими обкладываюсь, аки агнец на заклании, а они тут без меня конторы мошеннические громят!

— Ну, простите, ваше высочество, что мы, вас не дождамшись, бросились своими телами мирных граждан от организованной преступности защищать! — тоном заправского юродивого ответствовал ему Витгенштейн. — Надо же было подождать, пусть они ещё пару десятков несчастных вдов и сирот бы обобрали!

Иван нахохлился, глядя на Петю недоверчиво, и буркнул:

— Ну уж, насчёт сирот ты, пожалуй, загнул.

— Нельзя быть так уверенным, — независимо возразил Петя, — я у них данные о родителях не спрашивал.

— А парочка молодых вдовушек точно была, — веско кивнул Серго, — можешь в Третьем отделении спросить.

— Да ну вас с вашими вдовушками! — махнул рукой Сокол. — Слушайте лучше про Бидар.

— Давно бы так! — одобрил Петя. — Машу-то, полагать надо, нескоро ещё отпустят?

— Именно Машу и рады бы отпустить, но она наотрез отказалась без своего пригляда Кирюшку оставить, пусть там хоть мильён нянек нагонят. А у Кирьки только-только глаза сиять перестали.

— Быстро что-то, э? — удивился Багратион. — Ты сам-то вон сколько красными фонарями народ пугал!

— Это потому, что у меня неправильный