КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9) - Ольга Войлошникова

Лаковые штиблеты мелькнули над столом, веером рассыпались бумаги из папки, а господинчик, немного растеряв свой лоск, грохнулся в проход перед столами. Я обошёл стол. Фетясов трясущимися руками прикладывал белоснежный платок к кровящей губе, увидел меня, засучил ногами, пополз назад, вскрикнув истерически:

— Не подходите! Вызовите охрану! Иннокентий!!!

— Э! Нэ дури, Кэша, целэе будэшь, — посоветовал Серго.

Я присел на корточки рядом с мерзавцем и рыкнул:

— Или ты примешь мой вызов — или я забью тебя прямо здесь. Загрызу сучонка. Выбирай.

— Вы не посмеете!

— Где-то я сегодня такое уже слышал, — задумчиво сказал Хаген.

А я не столько больно, сколько обидно подцепил Фетясова за шиворот, поднял, как кутёнка и усадил перед собой на стол:

— Принимаешь вызов?

— Охр… РАНА! — вторая часть слова вырвалась петушиным криком.

— Что — недостаточно, чтобы счесть себя оскорблённым? — удивился я. — А так? — и влепил ему пощёчину.

Голова мерзавца мотнулась, он попытался отползать от меня по столу, выкрикивая:

— Помогите! Помогите!

— Да дворянин ты или нэт⁈ — не выдержал Серго.

За дверями послышался шум и гул недоумевающих голосов. Кто-то толкнулся в кабинет, но предусмотрительный Хаген, оказывается, подпёр открывающиеся внутрь двери спинкой стула. Снаружи затарабанили.

— Помог!.. — возопил Фетясов, но я влепил ему ещё одну пощёчину.

— А я-то думал, — расстроенно сказал Петя, — будет настоящая дуэль, с валами земли и вспышками энергий. Думал, на наш учебный стадион поедем — а это что?

— Да уж, с такой соплёй драться — себя не уважать, — согласился Серго.

И Зверь внутри меня был с ними согласен. Недостоин он дуэли.

Я прихватил трясущегося типа за шею, слегка выпустил когти на правой руке и процарапал ему на лбу: «ВОР».

В дверь застучали:

— Третье отделение, откройте!

— Открой Хаген, — я отряхнул руки и кивнул вошедшему: Очень вы вовремя, господин капитан.

18. КАЖДОМУ ПО ДЕЛАМ ЕГО

НОГИ — ЭТО ВАЖНО

Вышли мы из департамента тылового обеспечения втроём — Серго, я и Хаген. Петя с капитаном остался, а мы в Карлук поехали. Настроение было хуже некуда.

— Как будто в лужу с тухлятиной наступил, — сказал вдруг Хаген, глядя в окно. — И теперь, куда ни идёшь, всюду за тобой омерзительный запах тянется…

— И верно, — мрачно согласился я. — Точнее не скажешь.

— Нет, Илья, ты послушай, как образно у него получилось, а⁈ — восхитился Серго. — Натуральный поэт! Правда лучше бы ты про что-нибудь красивое сочинял.

— Ага, как Фридрих, — усмехнулся я, — про яблоки в цвету. Вам осталось только объединиться и какую-нибудь поэму накатать, потомки Шиллера и Гёте.

— А его высочество что-то сочинил про яблоки? — удивился Хаген. — Может быть, он хотел сказать про яблони?

— Хотел, а как же. И сказал. С таким поэтическим пылом рассказывал мне про фестиваль деревьев, что я совсем уж настроился в Пасхальные каникулы сгонять до Германской империи.

Хаген аж слегка подпрыгнул на сиденье и этаким соколом на меня уставился. А я как ни в чём не бывало продолжал:

— Сразу нескольких зайцев убить: праздник цветущих садов глянуть, хотя это и вовсе неважное, но любопытно теперь, потом Фридриху встречу с роднёй устроить, а то истосковался совсем парень, к твоим заскочить, поговорить, а то разговоры о переезде идут-идут, да всё никак никто не решится. Как тебе такой план?

— Горячо одобряю! — рубанул он. — К тому же ваше имение вы так и не осмотрели.

— И об этом тоже думал. Надо в тот за́мочек наведаться. Как ни крути, а не верю я, что ихнее германское величество с барского плеча неизвестному сибирскому казаку лакомый кусок бы сбросило. И не смотри на меня так неободрительно. Ваша немецкая порода хозяйственная до крайнего предела. Хрена бы с два он мне что полезное отписал. По-любому, какая-то каверза. Так ещё и налог за него платить надобно, верно?

— С налогами Фридрих должен был разобраться. А в остальном…

— В остальном, — присоединился Серго, — проверить надо. Айко обещала, что до Пасхи нога у меня как раз отрастёт. Буду полноценным бойцом.

— Ноги — это важно, — глубокомысленно согласился я. — Без ног — это ж куда уж, а с нога-а-ами — другой разговор!

Багратион с подозрением уставился на меня, выискивая подвох, и предупредил:

— Между прочим, ты мне должен один забег на среднюю дистанцию.

— Ядрёна колупайка, Серго! Ты вспомни, какие мы красивые были!

— Вах! Можно подумать, это проблема!

— И ты серьёзно собираешься бегать?

— Ещё как! Иначе некоторые медведи так и будут думать, что бегают быстрее волков!

— Если вы затеете бегать посреди фестиваля цветущих садов, то произведёте на публику крайне неизгладимое впечатление, — с серьёзной миной выдал Хаген, и мы дружно принялись ржать.

ВСЕМ ПО НОВОСТЯМ

Приехали мы домой, а Фрося-помощница, глядя, как мы шинели снимаем, захлопала от удивления глазами да спрашивает:

— Это что ж такое? А где ж ваша одёжа?

Тут и батя вышел да как засмеётся:

— Это что ж вас, братия, из высоких офицерских званий в нижние чины разжаловали? За что такая немилость?

Следом маман высунулась, полотенцем его легонько шлёпнула:

— Да погоди ты, старый! Это, верно, теятр?

— Да какой уж театр, маманя, — я повесил на вешалку курсантскую шинель, — пойдёмте за стол, разом всем расскажем, чтоб не повторяться.

Пошли в столовую — а там уж всё к чаю накрыто, нас ждут. И Марта тут же, и Даша. За чинными чайными посиделками мы и посвятили наших дам и батю с маман в историю ловких брачных аферистов. Пришлось рассказывать с начала — как мне Петя донесения представил, да как мы решили съездить в эту подозрительную контору.

— А нам не сказали! — укорила меня Серафима.

— Да не хотел я тебя туда тащить! Сама видишь — и драться пришлось, и стрелять начали.

Закончили с разбирательством в Общевойсковом департаменте. Батя поведение Фетясова тоже не оценил:

— Ну и гнида. Такие только подлянки кому устраивать да в кабинетах командовать горазды, а чуть угрозу своей шкуре почуют —