Кукла 4 - Мир

— Брррр? — с усмешкой взглянула она на меня, когда я едва слышно изобразил, что должен делать маленький самолетик, идя на взлёт.

А вот у касс нас ждала серьезная проблема — высокая стойка! Ну почему они все такие… высоченные⁈ Ах, да, взрослые ведь тут все высоченные, вот и делают под себя! Без расчета на семилетних детей, которым до таких вещей и дела нет — недоросли! Пришлось вновь изображать из себя двухголового кентавра, вставшего на дыбы!

— Девочка? — обратила внимание кассирша на появившеюся пред её окошком девочку, — Тебе чего? — довольно грубо сказала она, и за озиралась по сторонам, как видимо в поисках её родителей, — А где твои папа и мама?

Вместо ответа сестрица словно фокусница выхватила из рукава карточку охотника, что тут же засияла, подтверждая подлинность — мы долго это тренировали! Это сияние! А рядом на стойку опустилась еще одна маленькая ручка с карточкой, что тоже начала сиять переливами. Моя ручка! Моя карточка! Карточкины переливы!

— Эээ… — замялась кассирша, хлопая глазами и недоумевая.

— Нам два билета до Вана на экспресс! — лучась улыбкой произнесла сестрица, и вынула из второго рукава деньги на проезд — Плачу наличными!

В результате билеты мы получили в середину состава.

— Гадина! — топнула сестрица ножкой от возмущения, невзначай расколов мраморную панель под своей пятой.

И заметив это, тут же ускорила шаг, уходя подальше от места преступления.

— Она ведь даже не поинтересовалась! — продолжила возмущаться сестра, — Куда мы хотим и как мы хоти ехать! Первый, второй класс… дала куда попало билеты и пофиг на все! Что за неуважение! Чта за… — она остановилась, и потрясла ногой, которой топала по плитке.

Туфелька на её ноге выглядела неважно — каблук раскрошился в крошево, и сейчас был просто куском мятого крошащегося пластика, кожзам туфелек порвался в нескольких местах, ну и в общем, кабзда пришла туфле тоже, а не только плитке пола.

Сестренка молча сняла пострадавшею из-за несдержанности туфельку с ноги, сняла вторую, и сунула обе мне в руки, чтобы я убрал их с глаз долой, от неё подальше, а сама осталась щеголять в одних носочках.

Не положено! — возмущаюсь я подобным аспектом, и увожу другую пару туфелек из дома, чуть ли не из-под носа у маменьки, собирающейся на работу.

— Мне кажется, или тут стояли туфли? — говорит она, почесывая затылок, но посмотрев на полку и так и эдак, решает, что показалось, — Наверное еще не проснулась, надо кофе хряпнуть, прежде чем идти собираться. Интересно, как там дети? — задает она вопрос как бы не впопад к прошлой речи и все так же вслух, общаясь больше сама собой, чем с кем-то еще, — Купили ли билет? Селили на поезд?

Выводящий из ванны зевающий отец, услышал только часть речи, и глянув на часы, пояснил:

— Нет еще, рано. У них поезд в шесть двадцать одну отправляется. Они, наверное, еще только до вокзала доехали.

— Бедняжки, в такую рань… такую даль… — всхлипывает мать, но берет себя в руки, и молча идет ставить чайник кипятится.

Сестра тем временем надела на ноги новые туфли, немного потопталась, растягивая кожу, ставших ей чуть маловатых туфелек, но вполне элегантно сидящих на ноге. А натереть мозоли, или еще что-то сделать сестрёнкой ножке, этим туфелькам не даст надетая на сестру броня из осиного металла.

— Наверное надо повоздержатся от резких движений, — шепчет сестренка себе под нос, и бросает взгляд на треснутую мраморную плитку, единственную средь всего идеального пола такую коцаную — мне и пол жаль, и туфли эти нравятся. Почему они, брат? — поднимает она на меня свои зеленые глаза.

— Чтобы тебя сдержать. — улыбаюсь я в ответ.

— Ты всегда такой. — беззлобно говорит она, и тихонько трогает меня кулачком в плечо, — Какие у нас места то хоть? Хоть не задом наперед поедим, я надеюсь?

— Там все кресла крутятся вроде, — припомнил я рекламные буклеты компании, — а места… в середине вагона.

— Ну хоть не у туалета и ладно. — улыбнулась сестра, найдя позитив.

— Там туалеты в середине вагона. — улыбнулся я в ответ, все испортив.

— Блин! — усмехнулась сестра, и глянула на табло, где показывают какой поезд подается на какой путь.

Для экспресса путь и платформа отдельные, так что можно было туда даже не смотреть по этому вопросу. Единственное, что там из важного для нас можно увидеть, это подали поезд под посадку или нет. Открыли ли двери, или еще идет обслуживание состава пред предстоящей поездкой.

Открыли, можно идти. В самый конец туннеля, на самый крайний путь, что расположен сильно отдельно от всех прочих. Высокая платформа, одинокий состав, ограждение с двух сторон, отсекающих поезд и расположенную подле него ремонтную мастерскую в миниатюре от всех прочих путей станции.

И это, как бы, не норма, следствие безопасности, или еще что-то такое-эдакое. Просто следствие того, что данный путь, мастерская, платформа и прочее, принадлежит совершенно иной фирме, чем всё остальное, вся станция, вокзал и пути. И они в контрах.

Тут и билеты то раньше продавались прямо здесь на платформе в маленьких будочках! Что сейчас торгуют снеками и всяким разным в дорогу. Ну или через сайт их тоже можно было купить. И вход был с совсем иной стороны, и через вокзал на данную платформу попасть было никак нельзя. Нужно было обходить, делая крюк, в несколько километров. Или заранее подъезжать с другой стороны, куда не ходил никакой транспорт — тоже, следствие войн компаний.

Но потом, они там как-то меж собой договорились. Почему и как — бес понятия. Хотя есть предположение, гуляющее в сети, что тогда, когда они там договаривались, как раз шло обсуждение проекта второй линии метро, и компания ВанЭкспресс была в очень близком контакте компанией, занимающейся подготовкой всех бумаг и проектов, и станцию метро, предполагалось как раз-таки разметить со стороны платформы экспресса, а не вокзала. И чисто технически, это было бы даже правильно! Ведь тот район лишён общественного транспорта! Там должна быть станция метро! Правда метро в итоге заглохла, зато на вокзале города стало возможно купить билеты на экспресс.

Двери вагонов уже были раскрыты, приглашая