Мор Попаданец - Макс Вальтер

А жрать уже хотелось. Кочет с сожалением вспомнил о картошке, которую начал жарить. Он как раз поставил сковородку на огонь и открыл пиво, когда на телефоне раздался сигнал, оповещающий о пришедшем сообщении на Ватсап. Открыв его и посмотрев короткий ролик, который мгновенно обрушил привычный мир, Кочет бросил все свои дела и выскочил из дома в чём был.

Ролик прислал друг, который находился в Москве, на заработках, он успел отправить сообщение, чтобы предупредить товарища о грядущем, а повода не доверять ему у Кочета не было. Они многое вместе прошли, даже служили в одной части и не только. Настоящей их дружба стала на войне. Она не была громкой и о ней никто не говорил по телевизору, но от этого она не стала менее кровопролитной. Впрочем, других войн и не бывает.

И вот теперь Кочет понятия не имел, жив его другили нет, что стало с Москвой, с его родителями, с девушкой. Всё это имело смысл, но совать голову в мясорубку сейчас – глупость, которая погубит и его, и родных, если они всё ещё живы.

Проверить это он решил дня через три, когда уляжется основная паника. И если родители и девушка смогли где-то спрятаться, он сможет помочь, но не сейчас. Там слишком опасно, слишком много движения и паники. В таких условиях лучше схорониться и сидеть тихо, не высовывая носа наружу. Чем он и собирался заняться ближайшие пару дней.

Второй вопрос, который волновал не меньше продуктов питания, это оружие. Кроме топора и пары лопат с граблями, на даче было пусто.

Нет, Кочет не был из тех людей, кто беспечно относился к своей безопасности, свято веря в то, что полиция и государство защитит своего гражданина. Война доказала, что это не так. Даже командирам часто плевать на то, что где-то в нескольких километрах гибнут солдаты – есть приказ, который необходимо выполнить, а остальное: сопутствующие потери, не более.

Из такой вот мясорубки они с товарищем и выбирались, когда офицеры бросили их на верную смерть, оставив без прикрытия и подмоги. Спастись тогда удалось лишь пятерым из нескольких сотен. Это сломало психику, закалило и сделало равнодушным к смерти, гуляющей рядом. Именно поэтому Кочет спокойно смотрел, как я убиваю члена их десятка, именно поэтому он так свободно смог общаться со мной, но история сейчас не об этом.

Радио плюнуло человеческим голосом и снова ушло в белый шум. Кочет вскочил с дивана и принялся ходить с приёмником по дачному домику, крутить антенной и щёлкать настройками рядом в частотой, на которой только что слышал обрывок фразы.

Наконец, выйдя на улицу, удалось более или менее уловить голос в приёмнике.

«…щаю из самого центра событий. Говорить о своём местоположении боюсь, потому как совсем недавно мимо меня проезжала колонна военной техники», – раздался голос из динамика, и Кочет вначале подумал, что это хорошо, ведь военные в состоянии взять под контроль то, что происходит вокруг. Ни одна плоть не выдержит, когда по ней проедет танковая броня, а из пулемёта на башне БТР-а можно превратить в фарш целую орду мертвяков. А речь идёт о колонне.

«Они буквально на моих глазах расстреляли группу выживших, которые выбежали им навстречу из подворотни. Теперь я боюсь ещё больше. Помощи ждать неоткуда, Москву окружили забором и никого не впускают, а самое страшное, что не выпускают. Любые попытки прорваться за периметр – чистое самоубийство. Если вы меня слышите, ни в коем случае не доверяйте военной форме. Повторяю, не приближайтесь к людям в военной форме. Москва пала два дня назад, меня зовут Степан и я по возможности буду держать вас в курсе событий. С моей позиции не очень-то многое видно, но одно могу сказать с уверенностью: помощи не будет. Запасите еду и воду, покиньте места скопления людей, а по возможности просто запритесь дома».

Как такое возможно? Почему военные стреляют в гражданских? Что вообще происходит в стране? Вопросы роились в голове, словно мухи, а вот ответы не спешили появляться.

Жрать хотелось просто нестерпимо, и Кочет наконец-то решился сварить макароны. Голос в приёмнике затих, обещая вернуться в эфир завтра утром.

Несколько не крупно поколотых поленьев упали в мангал, и как только огонь перекинул на них свои жадные языки, сверху легла железная просечка, а затем старая алюминиевая кастрюля с водой. Ложка соли быстро растворилась в кипятке, и через мгновениетуда же полетели макароны. Осталось только помешивать, чтобы не слиплись, и ждать.

Пару раз ковырнув ложкой пустые макароны, в голову пришла идеяприсыпать их мелко покрошенными чипсами. Стало вкусней, но очень сильно не хватало масла. На завтра остатки слипнутся так, что превратятся в один комок. Нужно было сварить порцию на один раз, вот только голова была где-то в другом месте. Немного поразмыслив, Кочет всё же решился вскрыть консерву и перемешать с макаронами. Стало ещё вкусней, а масло теперь не даст слипнуться остаткам.

На утро голос в приёмнике так и не объявился, хотя может это Кочет неправильно запомнил место, где вчера сумел поймать сигнал. На всякий случай он решил проверять радио каждые полчаса, и ближе к обеду снова удалось услышать некого Степана.

Третий день пребывания на дачене дал ничего нового, да и откуда ему было взяться, кроме как из динамика китайского радиоприёмника. Хотя и там скорее повторялась одна и та же информация, просто другими словами.

Город затих. Ещё в первую ночь можно было слышать вопли людей и беспорядочную стрельбу. Зарево от пожаров подсвечивало чёрное, беззвёздное небо. Тут же вспомнилась картошка, которую так и оставил на плите хозяин квартиры в момент бегства. Скорее всего она сейчас принимала участие в пожарах, охвативших город.

Сейчас наступила тишина. Пугающая, страшная, такую невозможно ощутить даже в самой глухой деревне, не говоря уже о том, чтобы было так тихобуквально в нескольких километрах от города. Но было именно так. Тишина рвала уши, превращаясь в какой-то монотонный гул.

Кочет решился. Нужно было выходить и что-то делать. Искать близких смысла нет, скорее всего они давно уже мертвы. Мама устала настолько, что едва могла дойти до магазина, отец практически не поднимался с кресла, если не нужно было дойти до туалета. Ужин мать приносила ему в зал. Нет, он не был ленив, всю свою жизнь отпахал на стройке, чем