Фантастика 2025-161 - Мила Бачурова

А потом подошла Лара, озабоченно заглянула в лицо и предложила:

– Ты бы, может, лег? Дальше-то мы уж сами справимся. Давай, в спальню отведу?

Кирилл начал было отнекиваться, но вдруг понял, что глаза и в самом деле слипаются. И что Лара, по-видимому, права.

– Давай.

Краем уха услышал, как Рэд сердито выговаривает Марине, чтобы тоже не валяла дурака и шла спать, уж как-нибудь тут без нее обойдутся.

Кирилл собирался подумать над странным течением опыта за столом, с блокнотом и ручкой. Когда появится, наконец, возможность сосредоточиться. Но в крошечной комнатушке, куда доставила его Лара, стола не оказалось. Там и сидеть-то, кроме кровати, было не на чем. Кирилл залез в постель, развернул на коленях блокнот – и тут же заснул мертвым сном.

Он проспал остаток ночи и весь следующий день. Вечером его разбудили и, наскоро накормив, потащили показывать расчищенную дорогу.

Зрелище впечатляло. За одну ночь адапты полностью освободили проезд – там, где еще вчера были непролазные заросли, теперь свободно разошлись бы две телеги. Сияющая Марина – без комбинезона оказавшаяся коренастой, крепко сбитой девушкой с упрямым подбородком – сказала, что здесь вязниковские жители решили пока притормозить. Перенесли работы в поля, которые тоже давно и уверенно теснил борщевик.

– Ты не представляешь, как у нас теперь все будет! – с упоением повторяла Марина. – Просто не представляешь! Пошли, крематорий покажу. – «Крематорием» адапты успели окрестить место для сжигания борщевика. – Обычно он дня три сохнет – ну, стволы-то здоровые. А сегодня вечером наши сунулись мешки переворачивать – а они совсем легкие! Уже высохли, прикинь?

Кирилл кивал. Для него упомянутое явление не стало неожиданностью – ведь яд из стволов никуда не делся. Гербицидам все равно, распространяться по живому растению или по спиленному. А вот почему процесс омертвения пошел так быстро – ответа по-прежнему не было. Хотя Кирилл даже во сне об этом думал. И во сне казалось, что нашел решение.

«Крематорий» адапты соорудили в крытой железом бетонной коробке, остове какой-то хозяйственной постройки. Затащили вовнутрь железную решетку, в крыше прорубили дымоход. Дверь сняли с петель и забрасывали в образовавшийся проем стволы борщевика и мешки со снопами зонтиков, словно в гигантскую топку.

Кирилл никогда еще не видел столько огня. ПНВ стал не нужен – самодельная домна пылала, освещая поляну не хуже прожектора. Наверное, примерно так средневековые собратья представляли себе огонь преисподней. Взъерошенные парни с кочергами в руках, с ног до головы перемазанные в саже, походили на чертей. Жара стояла невыносимая, даже на расстоянии десятка метров от печи.

– Как вам не жарко? – охнул Кирилл.

– А мы водичкой балуемся, – весело отозвался один из «чертей», опираясь на кочергу, – раз бухать не дают! Водные процедуры у нас.

Кирилл узнал в говорившем Джека. Второй парень молча белозубо оскалился – это был Люк. Отложил кочергу и плеснул себе на голову воды из стоящего рядом ведра.

– Вы здесь? – удивился Кирилл. Не ожидал встретить парней тут, думал, что это Маринины ребята трудятся.

– А где ж нам быть? – встречно удивился Джек. – Мы не пляшем и не пашем – с колокольни х… ем машем! – Адапты дружно заржали. – Кто здесь, кто в полях. Сталкер, вон, гербарий собирает. – Джек мотнул головой в сторону – оттуда доносился стук топора.

– Я ему говорю – не надо, отдыхайте, – пожаловалась Марина. – Да он разве слушает? Все здесь, даже девочки.

– И ты не расслабляйся, – посоветовал Кириллу Джек. – Сталкер для того и решил лишнюю ночь задержаться, чтоб ты побольше своей бражки нагнал. Давай, греби уже! Хорош проветриваться.

– Жека, – рассердилась Марина. – Я тебя сейчас по шее тресну! Тут никто никого не заставляет, ясно тебе?

– Да ясно, – заржал Джек, – чего ж тут неясного? Хороший ты командир, не то что Сталкер. Тот предупреждать не стал бы, сразу б двинул. Шел я лесом-перелеском, лесиком дремучим – Сталкер в рожу зае… енил ежиком колючим…

В основном нецензурные, а оттого Кириллу не всегда понятные, стишки и прибаутки сыпались из Джека, как из рога изобилия. Бог знает, где он их подхватывал. Может быть, сам и сочинял.

– Кому тут в рожу понадобилось?

Кирилл увидел приближающегося Рэда. Тот легко, словно тросточку, покачивал в руке здоровенный топор. Джек переглянулся с Люком. «Черти» схватили ближайшее бревно и потащили к топке.

– Никому, – заступилась Марина, – тебе послышалось.

– Угу, – проворчал Рэд. Бросил в удаляющуюся спину Джека: – Что-то часто мне в последнее время «слышится»!

Спина выразительно продемонстрировала, что ее хозяин – глухой от рождения.

– Выспался? – вместо приветствия спросил у Кирилла Рэд.

В свете топки было хорошо видно, что майка на командире потемнела от пота, а глаза запали. Кирилл подумал, что Рэд, должно быть, стучит топором не первый час.

– Выспался. Спасибо.

– Видал, как тут? – Рэд обвел руками поляну.

– Круто! – искренне восхитился Кирилл – это слово подслушал у адаптов. – Очень круто, честно! Я бы в жизни не подумал, что за одну ночь столько сделать можно.

– Все она, – кивнул Рэд на Марину.

И снова Кириллу послышались в его голосе незнакомые теплые нотки. Ни разу до сих пор не слышал, чтобы командир о ком-то говорил с такой интонацией.

– Да ну, перестань, – засмущалась Марина. – Без вас мы бы не справились. Вы ведь…

Она сбилась, замолчала, и Рэд тоже ничего не говорил. Они вдруг будто застыли, глядя друг на друга. На лицах заплясали блики от пламени.

Кирилл почему-то подумал про Адама и Еву – первых людей на земле. А еще откуда-то появилась догадка, что на самом деле есть очень много всего, что эти двое хотели бы друг другу сказать… Но не скажут. Не из-за присутствия свидетеля – кажется, посторонних перестали замечать – просто не скажут, и все. Есть препятствие, о котором знают оба. И ни один не начнет первым.

– Мари-и-ин! – донесся издали возглас. – Ты где-е-е?

– Здесь, – не сразу отозвалась Марина. – Иду.

И, бросив на Рэда последний взгляд, устремилась на зов.

Кирилл снова работал над препаратом весь день, но теперь уже без огонька, механически – ведь поставленную задачу решил. В свободные минуты склонялся над блокнотом – и думал, думал.

Каждая новая запись заканчивалась вопросительным знаком. Возможно… Допустим… Предположим… Слишком много предположений, и слишком мало знаний! Не раз вспоминал Сергея Евгеньевича, с горечью повторявшего, что об изменившимся мире исследователи знают ничтожно мало.

Вот бы ему тут настоящую лабораторию! И реактивы! И хоть одного помощника, способного отличить щелочь от кислоты. И, главное,