Я великий друид которому 400 лет! Том 6 - Дмитрий Дорничев

Я поплыл за ней, а она так ловко плавает! Реально акула! Пришлось выкладываться на полную. И даже маленько магии применил, чтобы лучше двигаться в воде.

Но вдруг на нашем пути появилась Любава, и она тоже была без трусов. Зато такая злая, что вода даже теплее стала. А там и белая акула с трусами в зубах плывёт…

Я пошёл на перехват. Точнее, поплыл, и Ёнхи заметила это да поплыла на меня! Приготовившись её хватать, я… пропустил близняшку. Соён, зараза! Она незаметно подплыла и укусила меня за левую булку. Я дёрнулся, чтобы схватить её и получил от приплывшей Ёнхи пяткой по лбу. А затем в меня врезалась Любава, которой лицо закрыли трусы Инди. И боюсь, надеть их она не сможет…

А эти две заразы помахали трусиками Любавы и обнялись, куда-то пряча трусы. А затем улыбнулись нам и поплыли в разные стороны.

— Мы их не поймаем… Подыграй, — предложил я Любаве и начал целовать её. Та держала трусики Инди в руке и отвечала на поцелуи. Но акулы не заставили себя долго ждать. Напав с двух сторон. Я вскидываю руку и… ловлю!

Как знал, что как минимум одна из них нацелилась на лифчик рыжей! Поймав белую акулу за плавник, точнее, руку, дёрнул на себя и захватил, прижимая к груди. Глазки девушки горят, мордочка шкодливая, а белые волосы, словно осьминог, раскинули свои щупальца.

— Попалась! — воскликнула Любава и стянула с мелкой свои трусы.

— Раздели. Насилуют. О нет… — наигранным голосом заявила полторашка. Благо, мы отплыли далеко от остальных отдыхающих, поэтому нас не слышат.

— Вот тебе, зараза ты такая! — рыжая хлопнула беловолосую по заднице, и та вся вздрогнула. Прям сильно, словно неожиданно вспомнила что-то ужасное. Глаза намокли, и Ёнхи в голос разревелась.

Тут же приплыла её сестра. Глаза девушки тоже намокли, после чего и Соён разревелась, но была схвачена Любавой и прижата к груди.

— Отпустите всё, что было. Оно всё в прошлом, в другом мире, — посмотрев в глаза беловолосой, улыбнулся. — Здесь же у нас новая жизнь, полная радости и лени. Со мной вам не придётся грустить. Как минимум, я постараюсь… Так что будем веселиться, строить свой райский уголок и отдыхать. Мы уже достаточно настрадались в том мире, так что новую жизнь не пролюбим, хорошо?

— Хорошо! — я увидел счастливую улыбку на лице беловолосой, а миг спустя меня обняла её сестра, и потом Любава обняла нас всех.

Правда, из-за большой груди девушки, коротышки оказались где-то под ней. И… это смешно. Так что я не выдержал и рассмеялся. Со мной и Любава, но тут же ойкнула. Её покусали акулы… Правда, сразу же крепко обняли девушку.

— Месть — сильное чувство, которое позволяет не сдаваться и жить дальше, — начал я умничать, и все трое повернулись ко мне. — Но жизнь местью, это как жизнь свечи. Она постепенно тает и рано или поздно закончится. Куда лучше жить вопреки всему. Так можно добиться куда большего. И месть свершить, и душу не потерять, и сильнее стать.

Раскинув руки, обнял всю троицу.

— В отличие от свечи, которая тает под воздействием мести, живя полноценной жизнью, ты лишь становишься сильнее. Я у себя в лесу приютил множество жаждущих мести. Те, кто не послушал меня, в итоге сгорел из-за мести. А кто послушал, в итоге и отомстили, и имеют семью, детей, дом, и они счастливы.

— Семья, дети, дом, счастье… — пробормотали близняшки. Да и глаза Любавы намокли.

— Ладно, поплыли на берег? — спросил у них.

— Угу. Я уже подустала носиться за этими заразами, — рыжая схватила мелких за щёки и потянула. — Проказы! Вы старше меня, а трусы воруете!

— В семнадцать раз старше, — хохотнул я, за что тут же поплатился. Тонкие пальцы близняшек вонзились в мои рёбра, словно кинжалы!

— Неприлично говорить о возрасте девушек, — заявила Соён и надула щёки. А вторая закивала.

— Вот-вот, — добавила рыжая. — И за что я тебя вообще люблю? Чёрствый старый сухарь.

— А мой возраст, значит, можно обсуждать?

— Да! — сказали все трое и рассмеялись.

— Кажется, вам в еду утром подмешали «этодругин», — хмыкнул в ответ и поплыл к берегу.

Но… уже подплывая, я понял. Мои трусы!

— Эй! Женщины противные. Трусы принесите! — крикнул им, но все трое обернулись и показали мне языки… Правда, к берегу тут же поспешила Инди, которая уже переоделась, но её схватила Любава, а близняшки вырвали мои трусы из рук…

Ну всё, женщины противные, вам всем хана! Схватив песок, закрепил его на себе, сделав песочные труселя, и побежал на берег. Буду вершить правосудие!

Глава 12

Больница.

Палата для ВИП-пациентов.

— Боже, что это? — недоумевал врач родом из Франции, глядя на пациента. Впрочем, все в помещении сейчас недоумевали.

Здесь собрались лучшие врачи, которые ранее лечили шейха. Сейчас же они занялись срочным пациентом. И то, потому что это наследный принц.

— У него гниёт пенис и очень быстро гниёт… — подытожил пожилой русский врач.

— Это вообще нормально? — недоумевал немец.

Срочного пациента привезли из соседнего эмирата на вертолёте. Тамошние врачи пытались лечить, но не справились и отправили его сюда. Сейчас врачи наблюдали за пациентом, чей пах превратился в гноящееся нечто. Кожа мужчины побледнела, а чёрные вены расходились от паха до колен и груди и почти достали до сердца.

— Анализ крови готов! — заявил японский врач и раздал людям, окружившим медицинскую кровать, бумаги.

— Чертовщина, — среагировал русский врач, глядя на анализы.

Его товарищи тоже были поражены, потому что они смотрели на анализы мертвеца… Мужчина гнил изнутри, причём гниение происходило с огромной скоростью, и попытки остановить это не привели ни к каким результатам.

Всего через час чёрные вены добрались до сердца, и мужчина начал гнить целиком.

* * *

Там же.

Я вошёл в палату и тут же почувствовал запах гнили. Тошнотворный такой запах, отчего Инди поморщилась, а вот Ингвар совершенно никак не отреагировал.

Увидев тех же врачей, которые лечили шейха, кивнул им и подошёл к пациенту. А там жуткое месиво из гнили. Я даже с удивлением посмотрел на врачей. Как они вообще заставили «это» протянуть так долго? Но, глядя на эти истощённые лица, становится понятно, что они выложились на максимум.

— Его уже не спасти, — покачал я головой, смотря анализы.

— Это сын шейха, вы обязаны его спасти! — воскликнул какой-то араб. Он стоял среди врачей.

— Во-первых, я никому ничего не обязан. А, во-вторых,