Махараджа - Алексей Викторович Вязовский

* * *

Деревня Джажнипур, 7 мая 1802 года.

Истошный трубный глас слона заставил генерала повернуться. Вражеское ядро вспороло несчастному элефанту бок, и он, обезумев, принялся крушить последнюю уцелевшую батарею полковых пушек. Носился по ней, разорвав постромки, не разбирая дороги, хоботом отбрасывал зарядные ящики, ногами топтал пирамиды из ядер, разломал в щепки лафет тяжелой двенадцатифунтовки, к которому изначально был привязан, и умчался назад, в сторону трех скал. Теперь достанется зеленым палаткам армейских поставщиков-банджара.

«Напрасно Уэд решил подтягивать главный калибр с помощью слона. Лучше бы он запряг буйволов», — посетовал сэр Артур и снова повернул голову к полю битвы, не проявляя особого беспокойства. Он предвидел такой вариант и потому приказал батальонам максимально быстро добраться до вражеского редута с торчащими из-за корзин грозными жерлами орудий.

Уэлсли вслушивался в звуки боя, не имея возможности оценить глазами, что происходит — сцепившиеся войска скрылись в густых облаках порохового дыма и красно-серой пыли. Так опытный ценитель музыки распознает отдельные фрагменты и с точностью может указать на того, кто сфальшивил, сбился с ритма или, наоборот, большой молодец, достойный похвалы. Гул нарастал. Нестройный пушечный лай, истеричная ружейная трескотня от черноголовых и слаженные залпы сипаев, вопли умирающих и неистовые крики сражающихся, подобные хору, подпевающему солисту, — все это читалось генералом как партитура.

Первая линия явно имела успех и вот-вот минует картечную черту вражеских орудий, ускоряясь, как и настаивал генерал. Вторая еще не вступила в бой, выдерживала дистанцию в шестьдесят ярдов — вся, кроме единственного 35-го полка королевской пехоты. С ним что-то было неладно. Построившись по ротно, он отбивал атаку противника и, похоже, держался из последних сил, тая буквально на глазах.

— Я туда! — сообщил генерал своим офицерам, указывая рукой на гибнущий полк. — Кажется, им достался зубастый противник. Если это гуркхи, не дай бог, их допустят до рукопашной схватки. Майор Уэд! — окликнул он артиллериста. — Смотрите в оба глаза и не пропустите появления зембуреков. Эти верблюды, доставившие столько хлопот армии Лейка, прекрасная цель для ваших гаубиц. Я желаю, чтобы вы вычеркнули эту составляющую из формулы сегодняшнего сражения.

— Слушаюсь, сэр, — откликнулся пунцовый, задыхающийся от жары офицер.

Майор чувствовал себя глубоко несчастным. Все его пушки, включая полковые, разбили восемнадцатифунтовки индусов — сказались навыки наемников-португальцев и превосходство калибров. Все, кроме гаубиц, которые он придержал в тылу как резерв. Теперь придется рискнуть последними орудиями. Он не предвидел особых сложностей в обстреле неповоротливых животных. Конечно, попасть в слона еще легче, что так ярко продемонстрировали пушкари врага, но и дромадеры не самая маленькая цель.

Окруженный ординарцами, Уэлсли помчался на правый фланг. Мимо с жужжанием пролетами случайные пули, на них не обращали внимания, как и на стаи мух, уже слетевшихся на запах крови. Перепрыгивая через тела погибших, огибая группы водоносов, выносивших раненых с поля боя, кавалькада приближалась к тылу второй линии. Сипаи теснили вражеские полки, действуя штыком и пулей с беспощадной яростью, но успех давался им непростой ценой — особо досаждала артиллерия этого негодяя из далекой России. «Счет мясника» рос с астрономической скоростью (2). Но Уэлсли не смущали потери. Победа любой ценой!

Внезапно конь генерала попал ногой в незамеченную то ли нору, то ли просто в большую щель в растрескавшейся глине. Раздался громкий треск, красавец-жеребец, чистокровка, прямой потомок знаменитого Эклипса, рожденный на равнинах Суффолка, повалился. Сэр Артур был опытным наездником, он учился верховой езде во французской академии в Анжере и добился впечатляющих успехов. Его не застало врасплох случившееся несчастье, он успел вовремя соскочить на землю. Но накрывшее его горе было так сильно, что он схватился руками за лицо.

— Кто-нибудь, — прохрипел он, — пристрелите бедного коня. И дайте мне другого.

Спешившийся ординарец, приготовив пистолет, протянул командиру поводья своей лошади — куда более дешевой, чем пострадавший конь.

— Энсин, заберите сбрую и отправьте ее с кем-нибудь в лагерь. Только фляжку с водой мне передайте, — генерал вздохнул. — Я пришел к выводу, что, когда это находится в моей власти, никогда не следует нападать ночью на подготовившегося и укрепившегося врага, чья позиция не была достаточно хорошо разведана днем, — печально сообщил ординарцам генерал, отворачиваясь, чтобы не смотреть, как застрелят его коня. — Но даже днем, при свете яркого солнца, опасности подстерегают нас на каждом шагу.

Насчет яркого солнца, скрывшегося за набежавшими тучами, генерал явно преувеличил. Он не заметил в пылу боя признаков приближающейся грозы. Духота усилилась, сделавшись совершенно невыносимой.

Кавалькада последовала дальше, огибая ровный ряд из мертвецов в белых мундирах. Нетрудно было вообразить, что тут случилось. Первая шеренга европейского полка, пусть и набранного в борделях Старого света, как единое целой, выплюнула во врага 700 свинцовых шариков и снесла индийскую пехоту как пушинку. Потом, прорвавшись сквозь кислую серую пелену, ударила в штыки — идеально выполнила то, чему ее так долго учили, то, ради чего ей ежемесячно платили звонкой монетой. Ударила и двинулась дальше, оставив позади несколько десятков павших товарищей и сотни врагов. Ни одного раненого — своих вынесли, врагов добили на земле, когда они корчились и взывали о милосердии.

Всадники приближались к месту боя королевского 35-го полка с невидимым противником, которое заволокла красная пыль. Чутье военного побудило сэра Артура обнажить саблю. Обнаружив выскочившего как из-под земли маленького гуркха, он нисколько не удивился. С громким хэканьем обрушил клинок вниз, отсек врагу руку у плеча. Горец не успел ничего понять, его тут же сбил с ног конь генерала. Со вторым вражеским солдатом так не получилось — здоровенный раджпут в красном мундире и белой повязкой на рукаве ударил коня в грудь штыком. И сам упал с простреленной головой — генерал разрядил в нее свой пистолет.

— Второй конь за час! — рассердился генерал и, разглядев сквозь пыльную завесу золотые галуны командира полка, закричал, перекрывая крики сержантов, требовавших сомкнуть строй. — Полковник, что у вас происходит?

Офицер побежал в сторону Уэлсли, награждая по дороге зуботычинами паникующих солдат.

— Держимся из последних сил, генерал, — доложил он, хрипло дыша. — Наши бывшие сипаи и эти мелкие дьяволы с большими ножами давят и давят. Если они подведут зембуреки…

Над треуголками офицеров с оглушительным свистом пролетали гаубичные бомбы. Раздались взрывы, и тут же — жуткий вой верблюдов.

— Майор Уэд не подвел! — радостно воскликнул Уэлсли. — Забудьте