Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

за две недели, что прошли с начала обучения, – он отличный друг. Объясняет, когда мне что-то непонятно, всегда внимательно слушает, когда я говорю. Жаль, у нас не было возможности прогуляться куда-то вне стен академии или побродить вечерком по аллеям. А теперь такой шанс появился, и мне не хотелось его терять.

Мы ждали, пока часы на башне главного корпуса пробьют полночь, а после снова ждали. Погасили свет в комнате будто легли спать, как добропорядочные студенты: дежурный преподаватель обойдет территорию примерно в половине первого ночи, а потом отправится домой. Тогда-то мы и прошмыгнем на тайное место сбора!

Время от времени мы выглядывали из окна и вот наконец увидели, как первые нетерпеливые студенты короткими перебежками от дерева к дереву направляются на вечеринку.

– Вперед! – скомандовала Руби.

Знала бы я заранее, где мне предстоит провести ночь, еще десять раз подумала бы, стоит ли идти. Все-таки закрытый павильон факультета боевиков не самое приятное место: обожженные кирпичные стены, пол, засыпанный песком, продавленные маты, правда, заботливо разложенные кем-то вдоль стен, а главное – стойкий запах пота. Я замялась у входа, разглядывая тени, которые двигались в неярком свете парящих под потолком фонариков-светлячков.

– Девчонки! – К нам подлетел Рум и протянул два зачарованных магией бумажных кулечка, в которых плескалось вино. – Так, держите! Проходите! Располагайтесь!

Руби радостно взвизгнула и упорхнула к стайке девушек-артефакторов, ее сокурсниц. Рум приветствовал следующих гостей, а я оказалась предоставлена сама себе. Ладно, не привыкать.

Я неторопливо побрела вдоль стен, пригубливая вино. Не столько пила, сколько делала вид – лишь бы чем-то занять руки. Атмосфера мне нравилась. Негромко играла лютня, приглушенный свет все делал таинственным и загадочным. Некоторые гости сидели на матах и общались, другие перемещались по залу, здороваясь со знакомыми. Ниса я пока не увидела, жаль, если он не придет.

Пока я отыскивала Ларниса взглядом, появилась Лули. Я подалась назад и спряталась за широкую спину незнакомого орка. Дриада больше не говорила мне гадостей, но достаточно того, что на занятиях она всегда смотрела сквозь меня, а если мы сталкивались в коридорах, притворялась, что мы не знакомы. Будет лучше, если на вечеринке мы разминемся.

Тут Лули улыбнулась – я успела удивиться: надо же, какой светлой и открытой может быть ее улыбка, – и замахала рукой:

– Нис, ты тоже здесь!

Нис стоял будто подсвеченный сиянием. Его светлые волосы золотились, улавливая малейшие отблески магических светлячков. Он казался красивым сверкающим призраком среди темных теней. Оттого, что Лули опередила меня и первая пошла навстречу, неожиданно больно сжалось сердце.

Лули по доброй воле теперь не отцепится, а Ларнис не настолько бестактен, чтобы отправить ее восвояси.

Я одним махом осушила вино. Впервые в жизни, надо признаться, и, конечно, оно мгновенно ударило в голову. Зачем я продолжаю стоять и смотреть, как Лули подходит вплотную к Нису, как кладет руки к нему на грудь, заигрывая, как приподнимается на цыпочки, лукаво глядя в глаза? Она что-то говорит, но я не слышу. Я жду, когда Нис улыбнется в ответ, накроет ее руки своими ладонями, а то и обнимет за талию. Это ведь вечеринка, здесь, в полутьме, разрешено то, что непозволительно при свете дня в строгих учебных аудиториях. Я не в обиде на Ларниса, я заранее его прощаю. Мы лишь друзья. И разве кто-то из мужчин может противостоять очарованию дриады? Как только он улыбнется ей, я сразу уйду домой.

«И к лучшему, – мрачно убеждала я себя, выцеживая в рот последние капли хмельного напитка. – Я ведь хотела выспаться!»

Ларнис несколько раз кивнул – от каждого наклона его головы противно екало сердце, – но так и не улыбнулся. Он сделал шаг назад, и руки Лули упали. Нис чуть поклонился, прощаясь, развернулся и ушел. Лули, не веря случившемуся, застыла на месте и сжала кулаки.

А я смяла бумажный кулек и, внезапно обретя бесстрашие, нырнула в толпу студентов следом за Ларнисом.

– Нис!

– Лети!

Мы увидели друг друга одновременно и засмеялись. Он первый протянул руку, а я не глядя вложила в нее свою.

Мы застыли, рассматривая друг друга. Здесь, в сумрачном, подсвеченном слабыми огоньками павильоне, все сделалось другим, не таким, как утром. Ожидая начала лекции, мы раскладывали учебники, перепроверяли домашнее задание и разговаривали в основном о том, какую сложную задачу подкинул мэтр Аци, предложив рассчитать количество сил, нужных на воззвание и упокоение оборотня через два дня после смерти. Или о том, что на следующей неделе мэтр Ригас обещал включить в расписание практикумы по всем дисциплинам, и я признавалась, что пока не готова нос к носу общаться с настоящими, живыми, ну то есть мертвыми, свидетелями. Мы не оставались наедине, в аудитории всегда находился кто-то готовый включиться в беседу. А большую часть времени болтать было некогда: отвлечешься на минутку и упустишь важную информацию. В столовой тоже не до болтовни: рот занят.

Сейчас же мы пусть и стояли в центре толпы, но темнота будто отделяла нас от всех, укрывала. На вечеринке каждый решал, что он выбирает: веселиться вместе со всеми, общаться, пить вино или удалиться от посторонних глаз в тихое место и остаться один на один с другом или подружкой.

– Хочешь потанцевать? – спросил Нис.

Рядом с эльфом, наигрывающим на лютне быструю мелодию, собралась компания разгоряченных студентов. Танцевать умели немногие, но это их не смущало. Они топали и подпрыгивали, размахивали руками и приседали. А то, обняв друг друга за плечи, вставали в круг. Расходились и сходились так тесно, что рисковали задавить несчастного музыканта. В такие мгновения лютня жалобно тренькала, будто умоляя выпустить ее на свободу.

Я с трудом представляла себя среди этого безудержного веселья и опасливо покачала головой: только бы Нис не стал уговаривать. Он и не стал, наклонился и заговорщически прошептал:

– Я где-то здесь видел твои любимые сахарные рогалики. Поищем?

Импровизированный стол с закусками – на самом деле несколько матов, положенных друг на друга и застеленных клеенкой, – к нашему приходу уже опустошили. Нис раздобыл сиротливо лежащий пончик, но и тот при ближайшем рассмотрении оказался надкусан с одного бока.

– Хочешь, прогуляемся в центр города? – спросил Нис.

Он смущенно вернул пончик обратно на стол, где тот долго не залежался: его сцапал и тут же уничтожил орк в желтой мантии.

– Перекусим в спокойной обстановке?

– Да я не голодна.

Не хочу, чтобы Ларнис тратил на меня деньги, они ему и самому пригодятся. К тому же я боялась, что при ярком свете лампад мы потеряем нить разговора, смутимся и станем молча жевать пироги, глядя в тарелки.

– Здесь не так уж плохо, – улыбнулась я.

– Согласен.

Наверное, со стороны мы смотрелись странно: разгуливаем по павильону, но не примыкаем ни к одной компании. В одном углу продолжали танцевать, в другом играли в фанты и то и дело слышались взрывы смеха. Мы подошли в тот момент, когда на широкие плечи Рума взгромоздился незнакомый гоблин в синей мантии и оборотень, сжав челюсти, удерживал его под общий счет: «Один, два, три…»

– Пойдемте играть с нами! – позвала Руби. – Рум проспорил, что удержит Свальгра на своих плечах целую минуту!

В этот момент хохочущий Свальгр кулем рухнул на пол.

– Пр-роклятье! – взревел Рум.

Нис покачал головой.

– Рум неисправим.

Мы нигде не задерживались. Здоровались, перекидывались парой слов и отправлялись восвояси. На самом деле нам никто был не нужен, кроме нас самих.

Только один раз я едва сумела оттащить Ларниса от компашки магов-боевиков, которые забавлялись тем, что на скорость опустошали бутылки вина. Нис всерьез собирался вмешаться, еле отговорила.

– Нис, они вырвались из-под родительского контроля не для того, чтобы слушать советы таких же зеленых студентов. Ну их, пусть развлекаются.

– Ага, а главное, не придется утром снова тащиться в павильон, потому что до общаги они в таком виде точно не дойдут и останутся ночевать прямо здесь, – хмуро согласился мой ответственный друг.

– Вот видишь, одни плюсы! – улыбнулась я.

В конце концов мы уселись на маты в дальнем углу павильона. Мы молчали, Нис задумчиво гладил тыльную сторону моей ладони. В сумерках было сложно различить выражение его лица, но я заметила, что в течение вечера Ларнис время от времени уходил в себя и его одолевали грустные мысли. Нелегко веселиться, когда вся жизнь, которую ты помнишь, это три недели,