Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

ответить любимому человеку? Да-да, конечно, я всё сделаю, как ты хочешь, солгать, или сказать правду, что ещё и не думал над этим, откладывая вопрос до лучших времён? Нет, лгать нельзя. Пусть она тоже знает, что это не совсем просто, и может быть, даже сможет что-нибудь подсказать.

– Не знаю. Но я думаю, что смогу его изменить. Сейчас уже глупо следить за чистотой народа. Все племена и расы перемешались. Виги это поймут, и примут мои слова с одобрением. Я буду первым, кто возьмёт замуж иноземку.

По лицу Эррилайи было невозможно понять, поверила она воеводе или нет, но взгляд её смягчился, и голос стал не таким резким:

– Что ж, сейчас обо всём этом рано загадывать. Кто знает, может быть, боги уже сегодня разорвут цепь нашей жизни… – Начала девушка тихо, и поняв, что поставила под сомнение свои собственные слова, когда-то произнесённые, торопливо поправилась: – Предсказания всего лишь предсказания, и духи приоткрывают завесу будущего. Полностью увидеть то, что будет, не дано увидеть ни одному смертному.

Но Рутгер, кажется, уже не услышал её последние слова, повернувшись к внезапно притихшим воинам. В дневном, тяжёлом воздухе не было слышно ни звука, только долетали порывы ветра, и какая-та птица с трудом, шурша крыльями, пролетела прочь. Стальному Барсу показалось, что ещё мгновение назад, слушая Эрли, и прислушиваясь к спору воинов, каким-то подсознанием он уловил совсем другой звук. Вроде бы даже что-то тревожное, прилетевшее со стороны. Он не был уверен в этом, и ждал, не услышит ли опять нечто похожее. Кто-то из воинов слышал это тоже, и спор утих сам по-себе. Это был едва различимый, обречённый крик о помощи, или всё же, показалось?

В мгновение ока Хортер бесшумно взлетел на огромный валун у края расщелины, а его верный друг Кали навострил уши. Мёртвая тишина повисла в воздухе, и никто не решался нарушить её, отчего становилось ещё страшней, словно через несколько ударов сердца должно случиться нечто ужасное, и это неизбежное хочется оттянуть как можно дальше. Такое бывает перед битвой. Когда два войска стоят друг против друга, пытаются на глаз оценить кто из противников наиболее опасен, и обращаются с молитвами к своим богам, чтобы они даровали победу, или быструю, и лёгкую смерть.

Смертельно раненой птицей взметнулся в небо жалобный крик о помощи, и уже не было в этом крике надежды на спасение, а только обречённость и страх перед неминуемой смертью.

– Что это? – Изумлённо прошептал Аласейа, положив ладонь на рукоять меча, и настороженно озираясь по сторонам, будто здесь, в расщелине он мог увидеть и саму опасность.

Теперь уже стало ясно, что так может кричать только обречённый человек, угодивший в ловушку, расставленную коварными мутантами. Но откуда он мог взяться так далеко на юге, куда, по словам ювгера, боятся заходить даже самые отважные? Неужели это те, кого они так долго ищут?

– К оружию! – Отдал приказ Стальной Барс, чувствуя, как становится жарко, сердце начинает тревожно биться в груди, и кажется, что именно сегодня всё должно решиться. – Хортер, откуда кричали?

Получеловеку всегда проще понять то, что не может ощущать обычный смертный. Впрочем, что-либо говорить «тёмному», было лишним. Он уже осмотрелся, и сделал выводы, что мог поведать воеводе.

– В тысяче шагов вниз по расщелине большой отряд тварей, и, похоже, что они пытают Древних Богов!

– Так близко? – Потрясённо воскликнул Рутгер, и тут же подумал, что в этом нет ничего удивительного. На дне многих глубоких оврагов, за сотнями поворотов так легко затеряться, и это просто чудо, что они до сих пор нос к носу не столкнулись с мутантами, рыскающими в поиске добычи.

Сейчас не было времени узнавать численность врагов. Каждое мгновение могло стоить жизни кому-то из Древних, и Стальной Барс, рассчитывая на внезапность, надевая шлем, вырывая из-за пояса пернач, прорычал:

– За мной! И пусть ваши мечи напьются кровью врагов!

Он побежал вниз по расщелине, туда, куда указал Хортер, зная, что виги бегут за ним, на ходу доставая оружие, и выстраиваясь в боевой порядок. Им не надо отдавать никаких приказов. Многие битвы закалили их, и теперь они каждый знали своё место в строю, и знали, кто чего стоит. Они были одним целым, слаженно действующим, и способным противостоять любой силе.

Скоро послышались торжествующие крики мутантов, и в голове мелькнула мысль, что северяне всё-таки опоздали, и теперь уже некого спасать, и эта отчаянная попытка вырвать из лап нежити, Древних, обречена на провал, но, нет, вот опять послышался вскрик полный боли и страдания.

Ещё один изгиб расщелины, поворот, и, вот они! Глазу хватило доли мгновения, чтобы увидеть всё, и оценить свои шансы на успех. Не менее сотни тварей находились на небольшой площадке, сжатой крутыми, каменными склонами. Они никак не ожидали появления своих вечных врагов, и даже не выставили дозорных, увлечённые пытками ещё нескольких, пока живых людей. За спинами уродливых созданий ада было невозможно разглядеть, что они делали с пленными, да и сейчас было не до этого. Чем быстрее виги врубятся в их толпу, и чем больше они вырежут врагов в первые удары сердца после начала схватки, тем быстрее и легче будет победа.

Рутгер успел заметить, как поворачиваются головы удивлённых мутантов, как в их глазах мечется удивление и страх, и с силой опустил оголовок пернача на голову ближайшего врага. Где-то сбоку чёрной молнией метнулся волкодав, сбивая с ног ещё одного, вцепляясь ему в горло, услышал, как с дружным выдохом воинов прозвучал сдержанный, приглушённый боевой клич. Брызнули в стороны сгустки крови, осколки костей размозжённого черепа, и первая жертва этого боя была принесена Бессмертному Тэнгри. Вторым противником оказался рослый мутант с горящими глазами, с жёлтой, покрытой язвами кожей, горбатый, с длинными руками, покрытыми безобразными шрамами, видимо полученными в давних, жестоких сечах. Он отскочил в сторону с завидным проворством, и избежал смертельного удара. Выхватил изогнутый меч, прикрывшись щитом, бросился на воеводу, но так и не успел добежать до него. Меч Болевила нанёс ему глубокую рану в правое плечо, после какой уже невозможно оправиться и продолжать бой.

Стальной Барс с каким-то упоением ринулся в сечу, на ходу подмечая, кто что делает. У него словно появилось несколько глаз, и он мог охватить всё место битвы одним взглядом. Если раньше он видел что-то только одно, и боялся отвести глаза от своего противника, чтобы не пропустить удар, то теперь без всякого напряжения отражал их, атаковал сам,