Комбинация - Михаил Алексеевич Ланцов

В оригинальной истории его сумела вытащить к себе в Берлин София-Шарлота, сестра нового курфюрста Ганновера, давно и хорошо знавшая Готфрида. И слывшая интеллектуалкой, находившейся в широкой переписке с виднейшими умами Европы.

Здесь же на него насел и сам Петр, почуяв шанс, и Алексей. Отчего, Лейбниц, немного поколебавшись, отправился в Россию. Он посчитал, что покровительство супруги уже немолодого правителя Пруссии и Бранденбурга интересно, но ненадежно. В любой момент ее супруг мог преставиться. И он бы вновь оказывался у разбитого корыта как там — в Ганновере. Здесь же, несмотря на всякие россказни, ему покровительствовали и правитель, и его наследник. Что гарантировало много больше стабильности. Тем более, что ему пообещали весьма приличное жалование и работу, в которой не потребуется ломать уже немолодые глаза в пыльных архивах.

Петру и Алексею, также, как и Софии-Шарлоте, требовалось создание научного общества. Поэтому взвесив все «за» и «против», он принял предложение русского царя. И вот — оказавшись в России Лейбниц потихоньку устраивался, работая над проектом Академии наук. В этот раз уже Российской. Местных ученых в здешних краях мягко говоря не хватало, поэтому Готфрид продумывал кого и для чего можно пригласить. Из тех, конечно, кто поехал бы. В конце концов открытое покровительство наукам отца и сына выглядело весьма перспективно, равно как и их щедрость, даже несмотря на достаточно дремучие, по меркам Лейбница здешние края. Сам он в письмах это обстоятельно завуалированно называл ученым пикником на природе…

Глава 5

1700 год, май, 11. Исфахан

Российское посольство было пышно и богато. Как и его дары, преподнесенные шаху Хусейну[31].

Петр не жадничал.

В предстоящей авантюре с османами все должно было выглядеть предельно реалистично. Настолько, чтобы в нее все поверили. И он старался.

Посольство готовилось тщательно.

Еще с весны 1699 года.

Сначала отправили посланника для предварительных консультаций. И только получив «добро» уже собрали серьезное посольство и направили его. Само собой, постаравшись в процессе ознакомиться с культурными особенностями региона.

Для чего первоначально отправленный посланник пару месяцев собирал в столице державы Сефевидов сведения об обычаях и традициях двора. О правилах этикета. И о личных предпочтениях правителя…

С подачи Алексея старались продумать все.

Даже одежду.

Так, например, зная, что шах не носит красных одежд, которые в этикете династии означали стремление к убийствам и войне, никто в посольстве их и не одевал. Точно также, как их избегали придворные Хусейна…

Послом отправили Василия Васильевича Голицына. Князя. Того самого, который был первейшим сторонником и союзником царевны Софья. А в 1690 году впал в опалу, лишился боярского чина, имущества и отправился со всей семьей в Архангельские земли куковать, где он в оригинальной истории и умер аж в 1714 году.

В этом варианте истории Алексею удалось убедить отца в том, что, в связи с гибелью Милославских, а также развалом оппозиции, передравшейся между собой, князь Василий становился полезен. Крайне полезен. Ведь он, по оценке многих, являлся одним из самых образованных людей России тех лет. Более того — был сторонником реформ и модернизации державы едва ли не больший, чем сам Петр.

Раздор же их проистекал из-за того, что он в том, уже не актуальном конфликте занял сторону Милославских. Но за это его сильно уж винить нельзя, потому что там в 1680-ых было не ясно кто победит. И положение Нарышкиных выглядело весьма ненадежно. Поэтому Василий Голицын и сделал ставку на противников Петра. Что ныне уже не имело никакого значения. А потому, примирившись с ним, более последовательного единомышленника и сподвижника найти было бы крайне сложно. Тем более, что, в отличие от того же Меншикова, Василий Васильевич не был уличен в лютом, отчаянном воровстве…

Да — он плохой полководец.

Бывает.

Не всем же блистать на поле боя.

Зато он хороший дипломат и организатор тыла. А с такими людьми у царя все было очень плохо…

Петр поначалу хмурился от таких речей. И даже разок ругался, топая ногами. Но после почти трех месяцев размышлений с регулярными напоминаниями уступил просьбе Алексея дать князю Василию новый шанс. Все-таки царевич был прав. Во всем. Хотя думать о том не хотелось. Даже сама идея этой уступки выглядела крайне раздражающей. Но смерти Лефорта и Гордона в известной степени стали благодатной почвой, в которой увязли его страхи, и он поддался на уговоры…

Князю повелели вернуться в Москву.

Петр лично довел до него ситуацию и объяснил, что готов примирится, но должен удостоверится в практическом смысле сего действия. То есть, давал шанс в духе — иди и докажи, что про тебя не врали. И теперь, здесь, в Исфахане, Василий Васильевич Голицын носом землю рыл, стараясь не упустить возможность. А потому и к подготовке, предложенной Алексеем, отнесся очень серьезно.

Да, он был западником в его рафинированной форме. Но в свое время это не помешало ему отменно сыграть дипломатическую партию против Османской империи. В том числе и в самом Константинополе. Спутав врагам все карты. Так что у Петра были все надежды на то, что князь справится…

— Мой государь предлагает создать российско-иранскую торговую компанию, — произнес Василий Васильевич, когда, после долгих шарканий перешли к делу. — Покажи, — кивнул он помощникам.

Те развернули подставку в духе мольберта, на которой поместилась карта запада Евразии, северо-восточной Африки и западной Индии.

— Вы находитесь тут. — указал он указкой. — Мы — вот тут. Здесь у нас протекает большая и полноводная река, по которой мы и возим товары, которыми с вами торгуем. Вот тут проходит торговый путь от старого Трапезунда к вашим владениям.

— Это нам известно, — ответил шах. Вполне беззлобно. Хусейн вообще был весьма добродушный и миролюбивый человек. Правда, к 1700 году он выполнял уже почти что исключительно представительские функции, погрузившись в алкоголь и дела своего гарема. Всем заправляла его энергичная тетя — Марьям Бегум, дочь Сефи I.

Впрочем, это не мешало шаху вести приемы.

Он все равно ничего не решал, просто наблюдал, а потом брал время на подумать…

— Мой государь, предлагая создать общую, российско-иранскую торговую компанию, видит великую возможность торговать совместными усилиями и с севером Европы, — Голицын обвел указкой Англию и Голландию, — и с Индией, и с востоком Африки. Для чего готов прислать своих людей для строительства в ваших южных портах современного флота.

— Не