Наследие. Часть 2 - Фалько

—Кузьма Фёдорович,— к нам вернулся консул.— У господ из особого отдела к Вам довольно конкретная претензия. Они обвиняют Вас в опасном применении силы в жилом районе и нападении на мастера королевства Испании.

—Нападение, да?— я хмыкнул.— Ну, пусть так. И что они хотят? Ноту протеста подарят, выговор, пожурят или оштрафуют?

—Ссоры мастеров — обычная практика,— сказал он.— Случается, доходит и до драк. Скорее всего, консульству будет вручена нота, затем последует разбирательство и штраф. Если жертв и разрушений нет, то сумма штрафа обычно составляет около двухсот пятидесяти тысяч рублей.

—А что,— заинтересовался я,— часто мастера отношения выясняют кулаками?

—За время моей работы — шесть случаев. Испанцы, а тем более каталонцы — импульсивны, и когда сталкиваются с нашим характером дело часто заканчивается дракой. Во всех, кроме одного случая, наша сторона была признана виновной, дело заканчивалось штрафом и запретом въезда в Испанию на пять лет. Мне придётся выступить на слушаниях по Вашему делу, поэтому расскажите, почему возник конфликт.

Я посмотрел на парочку из полиции, улыбнулся.

—Рассказывать особо нечего. Я застал мужчину, когда он избивал очередную жертву и вмешался. Не знаю, что он хотел сделать, может изнасиловать, поэтому девушку я спас, а мастер просто сбежал. Мы даже не дрались, так забор уронили, и всё.

Консул немного нахмурился.

—Это немного меняет дело. А что девушка, она в порядке?

—Получила сотрясение. Мы уговорили её поехать в больницу.

—Минуту,— он встал и прошёл к другому столу, чтобы поговорить с полицейскими.

Тася посмотрела на меня прищуренно. А что, они врут, и я вру. Всегда так делаю, это довольно весело. И над консулом я нисколько не издеваюсь, зря она так смотрит. А вот за лицами полицейских наблюдать было забавно. Пока ждали, переводчица решила сделать нам кофе. Не знаю, зачем её пригласили, если диалог с властями происходит таким странным образом. Консул говорил с испанцами минут пять, затем вернулся к нам.

—Кузьма Фёдорович, Вы уверены в правильной оценке ситуации?— спросил он.— Господа уверяют, что этого не может быть, потому что мастер, с которым вы… столкнулись, родной брат этой девушки. И он,— Дмитрий Михайлович словно хотел произнести имя, но не стал,— довольно высокого положения.

—Если брат, то от этого ещё более противно,— я даже скривился.— Омерзительная какая-то ситуация. Надо было его догнать и прибить. И всё-таки мы с ним «столкнулись» или я на него напал? Что они говорят-то?

Консул промолчал, но вид у него был такой, словно он мне поверил. Даже как-то неловко стало. Думал он минуты две, бросая взгляд на кофе. Его помощница демонстративно отнесла кофейник в другую комнату.

—На ночь не могу пить,— сказал он, проследив за моим взглядом.— Иначе не усну до утра. Кузьма Фёдорович, любое дело становится очень неприятным, когда замешаны герцоги де Кардона. У них здесь большая власть. Господа из полиции ещё не предъявили официальную бумагу, держат под ладонью, видите?

—Вижу,— я бросил на тот стол взгляд. Действительно, под ладонью у одного из полицейских был какой-то листок.

—Это документ, подписанный главой отдела департамента, обязывающий обвиняемого в нарушении закона покинуть территорию Испании в течение суток. Придерживают его, не хотят огласки произошедшего. Вы можете остаться в консульстве до утра. Завтра около одиннадцати часов дня я отправлю вас в Москву служебным рейсом. Если мы пойдём на такой шаг, то у вас останется возможность посещать Испанию в будущем. Если же они пустят документ в ход, то вступит в силу запрет въезда в королевство минимум на пять лет. К тому же запрет автоматически продлевается, при необходимости. Я хорошо знаю герцога, так что с полной уверенностью могу сказать, что запрет обязательно продлят. Поэтому предлагаю согласиться с ними и решить всё тихо.

—Нет, давайте уж на все деньги,— рассмеялся я,— пошумим немного.

—В любом случае много шума не получится. Никто из журналистов и газет, находясь в здравом уме, не пойдёт на конфликт с властями. Наоборот, они выставят Вас в плохом свете и Российскую Империю, соответственно.

—А они нас хоть раз в хорошем свете выставляли?— я посмотрел на него.— Нет, не буду я раздувать скандал. Просто не хочу, чтобы они подумали, будто я испугался и убежал. Сделайте так, чтобы они в ход эту бумагу пустили, мне будет приятно.

—Нехорошо принимать эмоциональные решения,— он покачал головой.— Это всё-таки документ не хвалебный. Власти других стран, которые Вы захотите посетить, будут следить пристальней и относиться заведомо предвзято.

—Спасибо за совет и помощь, я это действительно ценю. Но такие у меня принципы. Мы своим ходом приехали и также своим ходом уедем. Наш автобус ждёт внизу. Три часа, и мы уже в Тулузе.

—Знаете, Кузьма Фёдорович, я смотрел прямую трансляцию, когда Вас награждали Дмитриевским крестом. Мой дед получил такой же, и я знаю, как много нужно сделать, чтобы заслужить эту высокую награду. Давайте так, я сделаю всё от меня зависящее, чтобы они не подумали, будто Вы испугались и сбежали. И обещаю выступить в Вашу защиту на предстоящем слушании. Если будет необходимо, напишу официальное письмо лично королю, чтобы Вас не добавляли в список персон нон грата.

—Хорошо,— согласился я. Вот как у него так получалось, что отказать просто не можешь.

—Если Вы планируете уезжать, то лучше это сделать сразу. Или же дождаться завтрашнего рейса в консульстве,— он понизил голос, говоря тише.— Герцог де Кардона злопамятный и очень неприятный человек. Понимаете, о чём я?

—Понимаю. Спасибо.

Консул лично проводил нас к автобусу, тепло попрощался, пожал руку и сказал, что будет рад вновь увидеть. Василий задал в навигаторе Тулузу, как пункт назначения и мы бодро поехали по ярко освещённым улочкам Барселоны к главной автотрассе.

—Твой брат,— Тася обняла меня, поцеловала в щёку,— предупреждал меня в день нашей с тобой свадьбы, что Кузьма единственный на свете человек, способный вляпаться в неприятности на ровном месте. При этом он сам ни в чём не виноват до тех пор, пока не решает принять в проблеме личное участие. Тогда всё становится настолько плохо, что предыдущие проблемы кажутся сущими пустяками.

—Он бы на себя посмотрел со стороны,— рассмеялся я.— К нему проблемы не цепляются только потому, что он вечно занят. Может, поэтому и занят, что боится остаться наедине со скукой. Тогда на него падают проблемы не меньше, чем на меня.

—Но ты… нечто,— она стиснула меня в крепких объятиях.— Зачем наговаривал на наследника герцога?

—Я не наговаривал. Ты точно уверена, что у него самые благие намерения были, когда он Мартину ударил?

—Скажи честно, у тебя хобби ссориться с сильными мира сего? Ой, знаю: «так получилось, мне просто повезло»,— передразнила она меня.— Что, плакала наша конференция? Получишь по шее от Геннадия Сергеевича.