Покорение вершин - Ludvig Normaien

class="p1">И ещё именно в этих местах я обратил внимание, как небольшие звери могут значительно менять рельеф. Бугорки, что в этих краях попадались на каждом шагу, были образованы выбросами из нор сусликов — «сурчинами», которые своими размерами в высоту внушали — высотой выше метра с диаметром под два.

Разбили лагерь, и тут моя работа была просто сидеть. Десяток «прикрывающих хвост» из молодых и подающих надежды крысок расположился кругом, а группа клановых бойцов уже разводила костёрчик, набирала воду из образованного талыми водами ручейка, надергали пучки сухой травы на подстилку и сверху мягкой кипы бросили шкуру. Со стороны «одноглазые» волочили уже кого-то хвостатого (как бы не волка) и собирались заняться разделкой. Всё было наполнено привычным походным шумом, характерным для любых передвижений. Молодые, что только в первый раз шли в поход, проверяли заточку своего оружия и хвастались друг перед другом будущим количеством убитых врагов.

Разведка издалека засекла подход людей. Правда сотни «Белых быков» и не скрывались, и не озаботились авангардом. Немного беспечно, но мы просто не хотели пугать людей раньше времени. Они шли, старательно топоча башмаками, разбившись на две части, в середине своего строя держа телеги с припасами и отдельно гоня стадо (или табун) странных животных. Даже издалека можно было услышать смех и бодрую походную песню, что напевали идущие на войну наёмники.

Во главе шёл сам Шлиц, выглядевший как опытный военный, дворянин среднего достатка, одновременно показывая свои городские корни.

Из-под камзола выглядывала рубашка, а сам камзол, застегнутый на груди, с сильно завышенной талией, был украшен рядом нашитых тёмных бантов. На широких рукавах — разрезы для красоты, сквозь которые виднелись цветная подкладка и манжеты, украшенные кружевами. На ногах не чулки и не панталоны, а сборчатые штаны, напоминающие шаровары, завязанные под коленями. На одном плече, частично прикрывая спину, по случаю тёплой погоды, болтался кафтан с отложным воротником и укороченными рукавами. Голова была открыта, и остриженным по уши волосам ничего не мешало. Сапоги из мягкой с виду кожи с раструбами у голенища, на каблуках, с кожаными пряжками, к которым должны были крепиться отсутствующие шпоры. Его шрокбальгер и минимум один кинжал висели на широкой перевязи, небрежно придерживаемые рукой.

Старое знамя неслось в походном положении, слабо пошатываясь (?) над макушками пытающейся маршировать колонны.

Мы отдыхали и не особо пока были видны с их положения, но могли частично видеть и слышать их, а потому, когда Шлиц их остановил, услышали его речь, что рублено доносилась до нас:

— Солдаты! Я не раз говорил про цель… но знайте! Мы будем сражаться не одни! Здесь, в этих с виду безлюдных просторах, живут наши союзники! Вы беспокоились, что с нами в этом деле нету магов! Правильно! Потому как они ждут нас здесь! Уже за тем поворотом! Именно они очистили эти земли, именно потому мы так быстро прошли, не встречая опасностей! И теперь нам предстоит сражаться вместе плечом к плечу! Будьте спокойны… внешность не всегда отражает суть! Марш!

И через минуту показалась голова колонны, что почти сразу остановилась, в нерешительности поглядывая на нас.

Что сказать… Не знаю как для остальных, но мне было и жаль этих людей, и при этом смешно, когда они увидели тех, кто выступит их помощниками. Стиснутые на древках добела пальцы, исказившиеся лица, напрягшиеся…

— Стой! Напра-во! Шагооом-марш!.. Стой! Нале-во!

Команды выполнялись быстро, наверное, ожидая, что вот сейчас люди выстроятся фронтом и сметут толпы собравшихся поглазеть на них существ.

Вместо этого, выровняв строй, Шлиц быстрым шагом, поправляя ножны, вышел ко мне и коротко поклонился, в то время как мне протянули его новые знаки бетта-статуса, которые я тут же нацепил на левую сторону тёмного камзола.

Как заметил, за прошедшее время лицо его немного округлилось, и исчезла болезненная худоба, ярче проявились жёсткие линии на вытянутом лице.

Вдвоём мы прошлись вдоль строя, устроив быстрый смотр.

Гиз кратко рассказывал о дороге, как добрались, что видели, передавал новости, пока я его не остановил:

— Позже подробнее расскажешь.

Его солдаты, наёмные воины из всякого сброда, думавшие, что ухватили удачу за хвост (а может и на самом деле это сделавшие), во все глаза смотрели на меня, который и не думал прятать свой облик. Затянутый в доспех, перетянутый ремнями, с плащом за плечами, немного возвышаясь над Гизом, всматривался в их лица, и от моего взгляда они подавались назад, будто их от меня отталкивала неизвестная сила.

Простая, но добротная одежда — залатанная, где надо, выстиранная. Разномастные, не подходящие друг к другу части доспехов.

— Воины! — по их рядам (5 голов в глубину и примерно до сотни в шеренге) пронеслась ещё волна удивления: «Говорящий!» — я рад вас здесь видеть! Впереди у нас много битв, в которых мы будем совместно сражаться! — А сам думал о том, надолго ли их хватит в горах, после стычек с теми же орками, уж больно какие-то они колеблющиеся, того гляди и начнут бежать. Да, надо патрули и караулы усилить, как и наблюдение за ними. — Но сейчас, вы должны знать — деньги вам я плачу из своего кошеля, а потому кровно заинтересован в вас…

Еще волна прошла.

— … И говорю сразу, как старший из «Белых быков», что трусы и дезертиры назад, в город, не вернутся. Только достойные стоять под этим повидавшим смерть, мужество, отвагу, доблесть прежнего состава знаменем останутся среди вас! И если кто-то думает, что сейчас можно отказаться, то он не прав. Время отказываться прошло! Пришло время воевать за то, что каждый из нас выбрал — вы выбрали золото, и будьте уверены, у вас его, если будете слушать командиров, будет достаточно для всех других желаний! Контрактами я вас обеспечу! А там уж и приоденетесь, и оружие вынете из рук врагов.

И хоть они и смотрели ещё весьма удивлённо, обычные радости, которых они давно были лишены (Шлиц их гонял как шальной пёс стадо коров), о которых я говорил, постепенно доходили до их сознания. Это я решил показать себя и крысолюдов наёмникам. Мне не хотелось их использовать втёмную. И пусть сейчас повалят дезертиры, ведомые убеждениями, те, кого мы не казним будут в будущем ценными сторонниками.

— Надеюсь, я их мотивировал — сказал я, Шлицу.

— Я слышал другое хорошее правило — не открывать солдатам опасностей дела, и тогда они будут живо исполнять своё дело. Боюсь, вы воткнули в их сердца занозу сомнений.

— Возможно.

А потом сделал шаг назад.

— Курт⁈ — вгляделся