Ментальная кухня – 2 - Максим Злобин

Глава 12

12:12

Личные покои Безобразовой Изольды Карловны

Горячая вода лилась мощным потоком. От пара уже стало тяжело дышать. В тесной душевой комнате, припав затылком и голым задом к плитке, бился в агонии загнанный несчастный человек.

— Вы совсем больные⁈ — истерил Владимир Агафонович в общий канал. — Это сколько мне ещё, по-вашему, отвлекать баронессу⁈

— Часа полтора, — ответил Василий.

Без эмоций ответил, холодно и равнодушно, как чёртова машина. А потом ещё и добавил сверху:

— Может чуть больше.

— Чуть больше — это сколько⁈ — у барона Ярышкина аж голос сорвался. — Два часа⁈ Что мне два часа с ней делать⁈ Мне же не двадцать лет вообще-то!

— Агафоныч, достал…

Вот и всё. Вот и весь разговор.

— Ваа-а-а-ся-я-я! — раздалось из спальни, и Ярышкин даже не сразу понял, что это зовут его. — Ну что ты там так долго⁈ Хочешь, я зайду и потру тебе спинку⁈

— Нет-нет! — ответил Владимир Агафонович. — Я уже! Я почти! Я сейчас! — и в отчаянии сполз вниз по стене.

Сейчас он оказался в тупике и искренне не понимал, что делать.

Вот как обернулась жизнь, а? И вроде бы… что тут такого? Близость со вполне себе симпатичной и явно что голодной до мужчин женщиной. Ко всему взрослой, опытной, ещё и из дворянского сословия. Казалось бы: взбодрись, улыбнись, прекрати прятаться в душе, выйди и покажи чертовке всё, на что способен. Чтоб весело и разухабисто! Чтоб в синяки! Дотла! До потёкшей туши и животного страха о том, что это может когда-нибудь повториться!

Однако же… сегодня Владимир Агафонович ощутил небывалый душевный раздрай.

И дело тут не в бароне Безобразове, — больном несчастном мужике, которому Ярышкин вот-вот должен был наставить рога. И даже не в Стасе Витальевне, которую он решил добиваться и к которой в кои-то веки испытал нечто большее, чем просто похоть.

Нет… Проблема была куда глубже. В собственной системе координат Владимир Агафонович будто паучок находился прямо по центру. Он и альфа, и сигма, и гигачад, и лютый убер-нагибатор. А нагибатор, — никакого расхожего мнения на этот счёт не существует, — долбит только то что хочет, как хочет и когда хочет. И никогда по принуждению! Нельзя ему это навязать! Нет! Нет, нет, и ещё раз нет! Охота просто не может идти на охотника; такого не бывает!

И как же поломать себя? Как превозмочь? Маг и ментальных дел мастер, который мог заставить другого человека поверить в то, что он утка, Агафоныч при этом не умел вынудить свою собственную голову думать иначе.

Как только не разминал барон Ярышкин своё распаренное либидо, и какие только жаркие фантазии не прокручивал в голове, оно, — имеется в виду либидо, — на зов не отвечало. Болталось между ног тушкой мертворождённого кротёныша, и не показывало никаких признаков жизни.

Позор. Страх. Уныние. Одно зацепилось за другое, круг замкнулся и все эти ужасные мысли понеслись вскачь, всё накаляя и накаляя. «Ещё и команду подведу!» — ругал себя Ярышкин, и вроде бы знал как что работает, но ничего с собой поделать не мог.

— Где же зелёные мухоморы, когда они так нужны? — вздохнул Владимир Агафонович.

И тут:

— Вася! — голос Изольды Безобразовой стал сильно ближе; кажется, теперь она стояла вплотную к двери. — Васенька, не переживай! Я тебе помогу!

А в следующий же момент в щёлочку под дверью из спальни в душевую просочилось… волшебство. Явно магическая субстанция. Розовенькая, похожая на плотный дым, и искристая будто алмазное крошево.

— Охренеть, — выдохнул Владимир Агафонович.

Он слышал о подобной технике, но никогда не встречал вживую тех, кто ею обладал бы. Да, баронесса Безобразова оказалась магом школы очарования. Прошло всего каких-то несколько секунд, и барон Ярышкин выскочил из душа во всеоружии.

Изольда Карловна тоже не теряла времени даром. Она уже успела переодеться в кожаную маску с заячьими ушками и в… э-э-э… стразину, видную под определённым углом…

12:12

Вася Каннеллони

— Ребят, не торопитесь там! — резко сменил свою риторику Агафоныч. — Хоть вообще не возвращайтесь, мне насрать! Справлюсь!

Ну хорошо, если так…

А я тем временем продолжал судорожно размышлять, как бы нам доставить барона до машины. Сам он не транспортабелен, увы и ах. Взять его под контроль я тоже не могу, поскольку мой паскудный предшественник не оставил от сознания Безобразова камня на камне. Так что я даже приблизительно не понимаю, как и чем здесь можно управлять. Блоки тут и там, разбитые немые мыслестрочки, а вместо воспоминаний какая-то каша из мутных образов.

Можно было бы отвести Геннадия Витальевича до машины за ручку, — и он бы пошёл, — но это тоже не вариант. Через панорамное окно его могут заметить дети, в холле сидят клоуны, да и супруге никто не запретит свободно перемещаться по собственному дому. Спалит нас и всё, конец.

Так что выход один.

— В окно, — сказал я.

— В окно, — кивнул Мишаня.

— Ну да, — согласился Захар Палыч. — Но как?

— Действительно…

Барон не сказать, чтобы уж слишком толст, а мы ребятки не самые хилые. И перекинуть тушу Безобразова через подоконник — плёвое дело. А вот поймать… у бедняги и так голова не в порядке, а мы ему ещё и кости переломаем. На простыню ловить, как при пожарах? Не-не-не, глупость. Стоп!

— Батут! — осенило меня. — У детей на заднем дворе был батут!

— Да!

— Кхм-кхм, — прокашлялся Мишаня. — Ребят, вы идите и притащите под окно батут, а я тут сам справлюсь.

— Точно?

— Точно, — улыбнулся Кудыбечь, похлопал меня по плечу и спросил: — Ну разве я тебя когда-нибудь подводил?

12:14

Задний двор

— Куда⁈ — капитан Погонялов чуть ногами от досады не затопал.

— Так надо, — сказал Захар, явно упиваясь собственной властью.

И ничего не возразишь ему при Васе. Поскольку Вася и сам по себе пацан вроде бы ровный, и с Сидельцевой что называется на короткой ноге, и грузин этот его ручной…

— Придумай что-нибудь! — прокричал Гачин-Мучинский, не без труда подняв батут с одного бока. — Мы верим в тебя! —