Каторжник - Дмитрий Шимохин

— А шо тут у нас за дела? И без спросу, — пробасил Бугор, останавливаясь перед трясущимся Изей. Его шестерки встали полукругом, отрезая пути к отступлению. — Новенькие не по чину берете! Майдан на стол! Быстро!

Изя залепетал что-то про честную торговлю и здоровую конкуренцию, но Бугор его слушать не стал. Он просто протянул свою лапищу к мешочку с картами, который Изя сжимал в руке.

— А ну, не трожь! — рявкнул я.

Фомич, Тит и Сафар тоже поднялись, молча окружая наш импровизированный «прилавок». Старый Захар неодобрительно крякнул, но с нар не слез.

— О, защитнички нашлись! — осклабился Бугор. — Не лезь не в свое дело! А с этим… мы сами разберемся! Отдай товар, нехристь, по-хорошему!

Изя пискнул и попытался спрятать мешок за спину. Дальше тянуть было бессмысленно.

[1]Разгильдяев на самом деле он «Разгильдеев» но каторжане постоянно допускали в фамилии этой влиятельнейшей персоны простительную для неграмотных людей ошибку.

[2] Ваштейгер — горный мастер, надсмотрщик на рудниках.

[3]Орочоны — одна из территориальных групп эвенков.

Глава 16

Глава 16

Бугор с ревом раненого медведя кинулся на меня, явно желая заехать своим кулаком мне в челюсть. Его шестерки тут же полезли на Тита и Сафара с намерением быстро разобраться. Фомич, не будь дурак, тут же выхватил из очага дымящуюся головешку — аргумент весомый и весьма неприятный при близком контакте.

Я ушел от прямого удара Бугра, почувствовав, как ветер от его кулака свистнул у самого уха. Одновременно врезал ему коленом в бок — он крякнул, но устоял. Здоровенный сукин сын! Как же жаль, что мое нынешнее тело хлипковато для подобных эскапад!

Тит же — широкая русская душа — не стал размениваться на финты: он просто схватил одного из нападавших за шкирку, как котенка, и с размаху впечатал его в соседние нары. Раздался хруст дерева и чей-то болезненный вой. Сафар крутился стремительной змеей — увертливо, быстро, его короткие, точные удары находили уязвимые места: под дых, по ребрам, в шею. Второй арестант, нападавший на него, быстро скрючился на полу.

Но Бугор, видя, что блицкриг не удался, взревел дурным голосом:

— Эй, наши тут! Навались на новых! Будет и вам чего с них!

И тут же из разных углов барака к нему на подмогу кинулось еще пять-шесть таких же угрюмых рож. И нас сразу же стало ощутимо меньше…

— Держись, Подкидыш! — рявкнул Фомич, отгоняя головешкой двоих ухарей, пытавшихся зайти сбоку. — Тит, дави их! Сафар, не спи! Софрон, бей!

Началась настоящая собачья свалка. В тесноте барака удары сыпались со всех сторон. Кто-то схватил меня сзади, пытаясь повалить, но я локтем саданул его в лицо. Бугор снова пер на меня, как танк, размахивая кулаками. Я уворачивался, блокировал, отвечал короткими сериями — джеб, кросс, хук. Вспомнил все, чему учили в армии, и не только…

Тит ревел, как раненый бык, разбрасывая нападавших. Сафар, как всегда молча, выводил из строя одного за другим точными жесткими ударами. Софрона теснили двое, и он успел хорошо схлопотать, прежде чем Тит помог ему. Изя же, спрятав где-то свои очки, накинулся на одного — видимо, в битве за гешефт в нем вдруг проснулся настоящий лев… ну тот, который тигр.

Заметив, как один из бугровских прихвостней попытался ударить Тита сзади обломком доски, я поспешил было на помощь, но тут Фомич, предугадав маневр, подставил под ноги этому козлу свою головешку. Тот с воплем рухнул, схватившись за обожженную ногу.

Перевес был не на нашей стороне, но мы дрались отчаянно. Отступать было некуда — позади угол барака и наш «майдан». Я поймал момент, когда Бугор открылся после очередного замаха, и вложил всю силу в апперкот. Кулак вошел точно в челюсть. Главарь седьмой артели захрипел, глаза его закатились, и он мешком рухнул на грязный пол.

Это стало переломным моментом. Увидев, что их вожак «отключился», остальные нападавшие начали сдавать. Еще пара точных ударов от Сафара и Тита — и сопротивление было сломлено. Конкуренты по «бизнесу» расползались по углам, утирая кровь и сопли, злобно шипя в нашу сторону.

— Ну шо, уроды? — тяжело дыша, сплюнул я, подходя к распростертому телу Бугра. — Как-то слабовато вам помогают, видно, не любят вас здесь!

Конечно, если бы весь барак присоединился к ним, нас просто затоптали бы.

Бугор застонал и попытался сесть. Я наступил ему на грудь.

— Лежать, падаль! Разговор есть! Где твой майдан? Говори, или я сопатку твою в обратную сторону вправлю!

Наверно, со стороны это выглядело странно — худощавый парнишка издевается над такой горой мяса и мышц. Но Тит и Сафар молча встали по бокам, и их вид не оставлял сомнений в серьезности моих намерений. Тут и Фомич подошел к нам, поигрывая уже затухшей головешкой.

— Не скажешь — мы сами найдем, — ласково проговорил он. — А тебя, мил человек, огоньком пощекочем, а там тебя уже завтра и найдут на улице.

Бугор замычал, попытался брыкнуться, но Тит придавил его к полу одной рукой.

— Под нарами… у стены… доска третья… — наконец выдавил он.

Мы быстро оттащили его в сторону. Фомич поддел ножом указанную доску. Под ней действительно оказался тайник — небольшой лаз, прикрытый тряпьем.

— А ну-ка, Изя, герой ты наш, полезай в ихний загашник! — скомандовал я.

Изя, все еще дрожа, но с загоревшимися от алчности глазами, полез в тайник. Через минуту он начал вытаскивать оттуда добычу. И мы обалдели. Кроме ожидаемого барахла: карт, табака, пары бутылей мутной сивухи, — там лежало с десяток почти новых, добротных овчинных тулупов! А еще несколько пар хороших кожаных сапог и несколько комплектов белья.

— Ох ты ж! — присвистнул Фомич. — А Бугор-то наш не прост! Это ж целый клад! И откудова у его такое богатство? Не иначе, у мотов скупил задарма!

— Каких еще мотов? — не понял я.

— А ты не знаешь? — удивился Фомич. — Мотом, сударик да соколик, прозывают арестанта, что от нужды или по дурости своей все свое казенное шмотье продает или проигрывает. Тут ведь кажному по прибытии полагается целый гардероб: две пары штанов, два халата, две пары сапог кожаных и валенки, полушубок добрый овчинный,