Vita Damnata - Л. Гаатвин

— Кто ты такая? — голос майора сипел, он прокашлялся и стал ожидать моего ответа.

— Анна.

Иванов нахмурился и прошептал:

— Это я уже знаю.

— Я — бессмертна. — сорвалось с моих губ. Я мотнула головой самой себе. Глупо, очень глупо, раскрыть вот так свою самую большую тайну. До Богдана о моём состоянии знал только мой охотник.

— Еще одна грёбаная сектантка с мозгами набекрень! — выпалил Иванов.

Я рассмеялась:

— Совсем нет. Я по — настоящему бессмертна. Видишь? — я вновь задрала блузку. На животе не осталось и следа от огнестрельной раны. — Ни царапинки. Так я выжила в аварии, так я смогла расправиться с отравителями.

Иванов без стеснения провел пальцами по моему животу, растягивая пальцами новую кожу.

— Этого не может быть! Просто у тебя быстрая регенерация. — Богдан поджал губы и нахмурил брови еще сильнее.

— Думай, как хочешь. — я отвернулась от Иванова, — Единственное, что могу сказать, что выстрел был очень болезненный, хорошо хоть пуля прошла на вылет.

Иванов подскочил:

— Я просто тебя поцарапал! — Иванов до конца пытался логически самому себе объяснить, что произошло на кухне. — Теперь объяснительную писать, по поводу стрельбы! Ты… Ты же абсолютно поехавшая! Набросилась на меня! — закричал Богдан, словно ребенок.

Я прямо взглянула в бегающие глаза майору:

— Иногда, я сама себя не контролирую. В опасные моменты для этого тела. Можно сказать, что живу инстинктами. Резкими, грубыми, животными. Эти инстинкты я зову “зверем”, который питается кровью.

Иванов схватился за голову, вцепился в черные кудри, еще чуть — чуть и казалось он начнет вырывать пряди волос из кожи головы.

— Кровью? Ты что считаешь себя вампиром? — взвыл майор. — Начиталась всякой мистики? Стефани Майер, Энн Райс, Брэм Стокер, Джозеф Шеридан Ле Фаню…

— Кто все эти люди? — ухмыльнулась я.

— Писатели. — полицейский провел рукой по лицу и закатил глаза.

— И? — я пожала плечами.

— Их книги о вампирах забивают головы таким девчушкам, как ты.

— Хм, надо почитать. Хотя, я особо это дело не люблю. Чтение мне дается плохо. — пожала плечами я.

Иванов тяжело вздохнул, дернул руками, будто вёл сам с собой немой диалог и, взглянув на меня искоса, заговорил:

— Ладно, предположим, ты действительно вампир. Прошлой ночью ты хотела убить меня? Выпить мою кровь?

— И да и нет. — я пожала плечами.

— Что это значит?

— Мне надо было конечно убить тебя, но… Но ты так похож на одного человека из моего прошлого, что я борюсь сама с собой за твою жизнь.

— Иван? Охотник?

— Чёрт, “зверь” сболтнул лишнего.

Богдан успокоился, медленно выдохнул через ноздри, сел рядом на кровать.

— Кто этот Иван?

— Мой любовник, что умер двести двадцать лет назад от чахотки в Альпийских горах.

— Ага, понятно. — Иванов всё еще не верил мне. — И вот на него я похож, да?

— Не просто похож, одно лицо. Я даже задумалась, а не мой ли ты Иван. Вдруг мой любимый тоже стал бессмертным.

— Это бы тебя несомненно обрадовало бы. — майор хмыкнул.

— Да. — я откинула голову и стукнулась затылком о стенку.

— То есть моя внешность уберегла меня же от печального конца?

— Скажи спасибо родителям.

— Всенепременно. И как бы ты меня убила? Воткнула зубы в шею или слила бы кровь в ведро через дренажную иглу?

Я закатила глаза устало, я поняла, что Иванов сменил тон нашего разговора, приняв для себя мысль о том, что я действительно сумасшедшая, но всё еще являюсь для него важным звеном в его расследовании.

— Всё никак не можешь выключить полицейского, да? Я тут впервые за двести лет смертному правду говорю, а ты всё об убийствах блондинок думаешь.

— У меня на это свои причины. — кивнул Богдан.

— Какие?

— Они тебя не касаются.

— Из-за Кати?

Майор бросил взгляд на стол у кровати, на раскрытый дневник своей сестры.

— Да.

— Она была в секте?

— Была… И исчезла.

— Думаешь она жива?

— Я продолжаю верить, хотя прошло уже десять лет.

— Я прочитала её дневник, последнюю запись, где она принесла в жертву птицу и выпила её кровь. По опыту скажу, это не самая вкусная еда.

— Избавь меня от подробностей. — отгородился от меня полицейский, скрестив руки на груди.

— Внизу записи был знак — песочные часы. — продолжила я.

— Знак бесконечности. — перебил меня Иванов.

— Такой же знак был рядом со строительным пустырем, где обнаружили четвертую девушку вчера.

Полицейский вытянулся в лице:

— Что? Как ты…

— Я следила за тобой от клиники Романа.

— Ты была на месте преступления?

— Не совсем. Смотрела на тебя сверху, с недостроенного здания рядом с пустырем.

Иванов достал из куртки блокнот и карандаш и что-то чирикнул на листке.

— А где ты видела этот символ бесконечности?

— На доме в пяти метрах от съезда на пустырь.

Иванов подскочил и схватил папки с делами мертвых блондинок. Он всматривался в фотографии мест преступлений.

— Смотри. — Богдан протянул мне фото на котором цифрой “5” был отмечен глубокий след от ботинок. Майор постучал пальцем о верхний правый угол снимка. Камера захватила высеченный на дереве небольшой знак песочных часов. Майор рылся в фотографиях, рассматривал их внимательно, достал увеличительную лупу из стола. Рядом с каждой девушкой неподалеку был изображен один и тот же знак.

— Я был прав. — Иванов потупил взгляд в окно. — Я всё это время был прав. Это “Послушники”.

— Да. Но часы — это их тайный знак. Для своих так сказать. — Я положила фотографии рядом с собой на покрывало.

— Откуда ты знаешь? Ты дошла до уровня “клятвы”? — Иванов оживился.

Я накрутила локон белых волос на палец.

— Клятвы? Нет. Знаю и всё.

— Признайся, что ты в секте! Или была “Послушницей времени” в прошлом.

— Нет.

Майор встал с кровати, собрал фотографии, положил их на стол. Помолчал несколько секунд, достал из кармана брюк телефон, тыкнул в экран и протянул трубку мне. На экране телефона горел знак красного треугольника — диктофонная запись.

— Я разговаривал с такой как ты, женщиной, что дошла до убийств животных. Она должна была, как и моя сестра, дать клятву секте, прейти на новый уровень. Здесь записан наш разговор.

Я взяла из рук Иванова телефон и спросила:

— Где ты нашел эту женщину?

— Я шел по крупицам, крошкам из хлеба, что оставила мне сестра, словно герой старой сказки. Я выяснил, что женщина, её зовут Мария, знала мою сестру. Я нашел Машу в психиатрической больнице. Пока мы разговаривали о Кате, она рисовала и рисовала символ бесконечности. Я спросил её, что это значит. Она назвала это “тайной отметкой”. Тогда я