Все дороги ведут в «нигде» - Алексей Небоходов

Руфиана сделала лёгкий жест рукой, словно окончательно приняла решение.

– Ксеносекс всегда был мастером адаптации, Пророк. Мы пережили многое. Если ваш указ действительно изменит мир к лучшему, мы готовы попробовать. Но для этого нам нужно время. И понимание.

Кирилл кивнул, его выражение стало мягче.

– Тогда начните с себя, – сказал он. – Покажите своим клиентам и последователям, что согласие – это не барьер, а основа. Если вы сможете это сделать, я буду уверен, что перемены возможны.

Руфиана склонила голову, её взгляд стал серьёзным.

– Вы удивительный человек, Пророк, – произнесла она. – Возможно, вы правы. Время покажет.

В зале повисла напряжённая тишина. Кирилл почувствовал, что сделан важный шаг, но знал, что путь к реальным изменениям только начинается. Руфиана сидела с опущенным взглядом, сложив руки на столе. В её задумчивости сквозила искренность, но в глазах мелькал тонкий отблеск осторожности.

– Время покажет, – повторил Кирилл. – Но его у вас немного. Если вы хотите остаться в будущем Ксенополии, ваш клан должен стать примером для остальных. Указ о согласии – это не просто закон. Это новая основа взаимоотношений между людьми.

Руфиана подняла взгляд, её лицо стало более собранным.

– Я понимаю, Пророк, – сказала она. – Но и вы должны понять нас. Наши клиенты и последователи привыкли к свободе без ограничений. Ваш указ требует пересмотра самого фундамента нашей философии.

– Это не ограничение, – жёстко ответил Кирилл. – Это защита. Если ваши клиенты ценят свободу, они должны понять, что согласие – её неотъемлемая часть. Без этого ваша философия превращается в обман.

Рита, скрестив руки, устремила на Руфиану проницательный взгляд.

– Вы боитесь, что ваши клиенты уйдут? – спросила она. – Или боитесь, что они поймут, насколько вы манипулировали их желаниями?

Руфиана чуть приподняла бровь. Её голос остался спокойным, но зазвучал с вызовом:

– Мы никем не манипулируем. Мы создаём пространство, где люди могут быть собой. Но если вы так уверены, что ваш указ приведёт к лучшему, я готова попробовать.

Кристина вмешалась, её тон был ровным и аналитическим:

– У вас есть время адаптировать услуги к новым условиям. Мы можем помочь разработать системы фиксации согласия, удобные для ваших клиентов. Это сохранит вашу базу и продемонстрирует уважение к указу.

Руфиана задумалась, её взгляд стал сосредоточенным.

– Если я соглашусь, это будет признанием вашего указа, – сказала она. – Но если система провалится, под угрозой окажется всё, что мы строили.

– Если система провалится, – твёрдо ответил Кирилл, – это будет означать, что вы её саботировали. Я не позволю использовать провал как оправдание.

Руфиана слегка улыбнулась, её тон стал мягче:

– Вы не оставляете выбора, Пророк. Хорошо, я поддержу указ. Но у меня есть условие.

Кирилл нахмурился:

– Какое условие?

– Вы посетите один из наших монастырей, – ответила Руфиана. – Увидите, как там всё устроено. Поймёте, что свобода для нас. Без этого сложно объяснить, что мы потеряем.

Рита фыркнула, её взгляд стал жёстким.

– Вы хотите, чтобы Пророк стал частью вашего спектакля? – спросила она.

Руфиана повернула к ней ледяную улыбку.

– Я хочу, чтобы он понял: свобода – это не только правила, но и отказ от них.

Кирилл молчал несколько секунд, пристально глядя на Руфиану. Затем он глубоко вдохнул и кивнул.

– Хорошо, – сказал он. – Я посещу ваш монастырь. Но только чтобы увидеть, насколько далеко вы зашли. И если ваша "свобода" разрушает людей, а не освобождает их, я не оставлю вам выбора.

Руфиана кивнула, её лицо стало серьёзным.

– Тогда договорились, Пророк, – произнесла она. – Мы начнём адаптироваться. Но помните: перемены требуют времени.

Кирилл встал. Рита и Кристина поднялись вслед за ним. Руфиана провожала их взглядом, но молчала.

Когда они вышли из здания, Рита повернулась к Кириллу.

– Ты уверен, что это хорошая идея? – спросила она. – Посещение монастыря Ксеносекса может быть не просто странным, но и опасным.

Кирилл посмотрел на неё, его лицо оставалось спокойным.

– Это риск, который я готов принять, – ответил он. – Чтобы изменить этот мир, мне нужно понять его до конца. Даже если придётся увидеть то, чего я не хочу.

Рита кивнула, её взгляд стал серьёзным.

– Мы будем рядом, – сказала она. – Что бы ни случилось.

Когда двери кабинета Руфианы мягко закрылись, Кирилл, Рита и Кристина оказались в коридоре, который казался ещё ярче и навязчивее. Голографические изображения на стенах, прежде лишь раздражавшие, теперь вызывали у Кирилла лёгкое отвращение.

– Ну что, – протянула Рита, сложив руки на груди, – ещё одна порция философии о свободе. Хоть бы кто-то сказал, что готов меняться, не пытаясь нас удивить или обмануть.

Кирилл слегка усмехнулся. Его шаги звучали ровно, но напряжение читалось в каждом движении.

– Руфиана была честной, насколько это возможно. Если они начнут адаптироваться, это уже прогресс. Но её условие с монастырём… очевидная попытка втянуть нас в их игру.

– Ты всё-таки пойдёшь? – спросила Рита, её голос звучал с сомнением.

– У меня нет выбора. Чтобы понять их систему, я должен увидеть её изнутри. Только так можно будет разрушить то, что не работает.

Кристина, как всегда, шла чуть позади, её взгляд был сосредоточенным.

– Господин Говоров, – наконец произнесла она. – Есть новость. Встреча с Василием Казявичусом, запланированная на сегодня, переносится.

Кирилл остановился и обернулся к ней.

– Почему?

Кристина активировала голографический планшет.

– Генеральный директор задержан на совещании с Биржевым комитетом, – сообщила она. – Обсуждают изменения в структуре кланов по вашему указу. Встречу перенесли. У вас есть время на подготовку или другие дела.

Рита хмыкнула, её глаза блеснули иронией.

– Ещё немного времени в этом городе абсурда, – сказала она. – Может, найдём что-то, что не связано с их идеей свободы через разврат?

Кристина, сосредоточенно смотрела на голографический планшет, её пальцы быстро касались светящихся символов. Наконец, она остановилась и посмотрела на Кирилла.

– Нас сейчас может принять директор КсеноБе, Феофан Бородуло, – произнесла она ровным голосом.

Кирилл нахмурился и посмотрел на неё, немного удивлённый.

– КсеноБе? Это что-то вроде ФСБ из моей реальности?

Кристина слегка кивнула, её лицо оставалось серьёзным.

– Да, – ответила она. – КсеноБе – одна из самых закрытых и влиятельных организаций в Ксенополии. Они не играют в свободу, как прокуратура, и не устраивают шоу, как полиция. Там всё серьёзно.

Рита хмыкнула, её голос прозвучал с лёгким сарказмом:

– Значит, никаких клоунских номеров, как в прокуратуре, и никаких лозунгов про сексуальную свободу, как в полиции? Прямо-таки настоящие профессионалы?

Кристина посмотрела на неё с лёгкой усталостью.

– Именно так. Если кто-то и держит остатки порядка в Ксенополии, то это КсеноБе. Бородуло – человек жёсткий, иногда жестокий, но исключительно рациональный. Он не принимает решения на эмоциях.

Кирилл задумался, затем