Жизнь в режиме отладки - Гизум Герко

— Ох, черт, опять! — пробормотал он. — Извиняй, Лёх, но мне срочно надо бежать. Кажется, в секторе «Дельта-9» опять какой-то… несанкционированный выброс энергии. Надо проверить, пока там все не разнесло к такой-то матери.

Он вскочил из-за стола, быстро запихнул оставшиеся пирожки в карманы своих джинсов и, бросив на ходу «До связи!», стремительно скрылся в направлении выхода из столовой.

Я проводил его взглядом, усмехнулся. Ну да, обычные будни сисадмина в НИИ НАЧЯ.

Доев свой ужин, я тоже вернулся в кабинет СИАП. Анатолий со Степаном сидели уткнувшись в мониторы, Людмила Аркадьевна все еще корпела над своими бумагами. Я снова погрузился в анализ данных. Время летело незаметно.

Примерно через час дверь в «берлогу» открылась, и на пороге появился… Гена. На этот раз он был в своей привычной футболке с драконом. Выглядел он немного задумчивым.

— О, Лёх, ты еще здесь? — он удивленно посмотрел на меня. — А я как раз собирался тебе предложить перекусить сходить. Там в столовой еще должны были остаться пирожки с капустой, мои любимые.

Я ошарашенно уставился на него. Перекусить? Пирожки с капустой? Мы же только что…

— Э-э-э… Гена, спасибо, но я уже ужинал, — пробормотал я, не зная, что и думать. — Мы же с тобой…

Но он, кажется, меня уже не слушал.

— А, ну ладно, как знаешь, — он пожал плечами, немного разочарованно. — Тогда я сам схожу, может, еще успею.

И он вышел из кабинета, оставив меня в полном недоумении.

Я посмотрел на Людмилу Аркадьевну, которая все это время молча наблюдала за этой сценой. Она встретилась со мной взглядом и… загадочно улыбнулась. Той самой чеширской улыбкой, которая говорила о многом и одновременно ни о чем.

Что здесь, черт возьми, происходит? У Гены раздвоение личности? Или это какой-то особо хитрый тест для новичков?

Я снова посмотрел на дверь «берлоги» с грозной надписью. Кажется, этот НИИ НАЧЯ был полон сюрпризов, и один из них, похоже, звали Гена.

* * *

После странного происшествия с Геной я еще долго не мог прийти в себя. Мысли путались, и сосредоточиться на работе было непросто. Но постепенно азарт исследователя взял свое, и я снова с головой ушел в анализ данных. Теперь, когда у меня была хотя бы общая картина того, что означают эти «эфиры» и «частицы При», я мог применять более осмысленные подходы.

Я снова загрузил данные в свою нейросеть, но на этот раз я задал ей более конкретные параметры для поиска. Я хотел найти не просто какие-то общие паттерны, а именно те сочетания факторов, которые могли бы предшествовать или сопровождать всплески «неизвестной энергии». Я использовал данные о «лунных фазах», которые, как ни странно, тоже присутствовали в одном из лог-файлов комплекса «Зона-7М» (видимо, для каких-то астрономических коррекций или чего-то в этом роде), а также показания «эфирной напряженности» и «концентрации частиц При».

Несколько часов я экспериментировал с различными комбинациями, менял весовые коэффициенты, пробовал разные алгоритмы кластеризации. Компьютер гудел, как небольшой самолет, обрабатывая гигантские массивы информации. Я то и дело поглядывал на экран, где рисовались все новые и новые графики, диаграммы, таблицы корреляций. И вот, когда я уже почти отчаялся найти что-то стоящее, нейросеть выдала результат, от которого у меня перехватило дыхание.

Она нашла корреляцию! Очень четкую, статистически значимую корреляцию между всплесками «неизвестной энергии» и… да, снова лунными фазами! Но не простыми, как в моем предыдущем анализе для «ГГЭСЗ», а гораздо более сложными. Всплески происходили не просто в определенную фазу луны, а только тогда, когда эта фаза совпадала с пиком «эфирной напряженности» определенной полярности и одновременным резким увеличением концентрации «частиц При» в непосредственной близости от зоны мониторинга. Это было похоже на какой-то сложный замок, для открытия которого нужно было одновременно повернуть три разных ключа.

Я несколько раз перепроверил расчеты, запустил модель на других участках данных, попытался найти какие-то ошибки или артефакты. Но результат оставался тем же. Закономерность была. Слабая, не всегда очевидная на первый взгляд, но она была. И это было… невероятно!

Я почувствовал, что наткнулся на что-то действительно важное. Это уже не были просто «помехи от гравитационного влияния», как, возможно, считали здесь раньше. Это была какая-то сложная, многофакторная зависимость, которая могла бы стать ключом к пониманию природы этих всплесков.

Мне не терпелось поделиться своим открытием с кем-нибудь. Гена еще не вернулся в свою «берлогу» и продолжал спасать мир от очередных «флуктуаций». Степан Игнатьевич, я был уверен, тут же начал бы строить сложные теории об «информационных резонансах лунных циклов в ноосфере», что вряд ли помогло бы мне продвинуться в практическом плане. Оставался Анатолий Борисович.

Я немного колебался.

«Старый ворчун» Толик, с его скептическим отношением ко всяким «теоретикам» и «метафизике», мог просто отмахнуться от моих графиков, сказав, что это все «статистические погрешности» или «игра воображения». Но, с другой стороны, он был опытным практиком, человеком, который много лет работал с этими данными. И его мнение было для меня очень важно.

«Эх, была не была!» — решил я и, распечатав несколько наиболее показательных графиков и таблиц, направился к его столу.

Он, как обычно, сидел, сгорбившись над своим монитором, и что-то яростно кодил.

— Анатолий Борисович, — я постарался, чтобы голос звучал как можно более уверенно. — Извините, что снова отвлекаю. Но я тут, кажется, нашел кое-что интересное в тех данных по «Зоне-7М». Не могли бы вы взглянуть?

Он оторвался от своего кода с таким видом, будто я прервал его на самом интересном месте написания «Войны и мира».

— Ну, что там у тебя опять, Стаханов? — проворчал он, не поворачиваясь. — Нашел связь между всплесками энергии и курсом доллара? Или, может, с популяцией сусликов в тундре?

— Почти, Анатолий Борисович, — усмехнулся я. — Только не с сусликами, а с лунными фазами. И не только с ними.

Вот, посмотрите.

Я положил перед ним свои распечатки.

Он сначала отмахнулся, мол, не мешай работать. Но потом его взгляд случайно упал на один из графиков, где четко прослеживалась корреляция между пиками «неизвестной энергии», «эфирной напряженностью» и теми самыми «частицами При» в определенные лунные циклы. Он нахмурился. Взял распечатки, надел очки, которые до этого висели у него на шее, и начал внимательно их изучать.

Тишина в кабинете стала почти осязаемой. Я стоял рядом, затаив