Реликты лета - Антон Аркатов

Конечно, они отреагировали более адекватно, чем Лена, но меня всё равно взяла злость. Не на них, а на себя – за то, что впервые за два с лишним месяца сказал то, что думал, и пошёл не по сценарию. Точнее, за то, что не мог сделать этого раньше. Но главное даже не то, как я это сказал, а то, что я сказал. Получается, я признал, что у нас со Славей отношения, пусть их и не было. Конечно, Шурик и Электроник забудут об этом уже через четыре с небольшим дня, но буду помнить я. И этот разговор вновь возвращал меня к тому же нерешённому вопросу: нравится ли мне Славя?

Завтрак, обед и ужин – горячая пора для поварих. Я улучил момент и, пока они мыли посуду, схватил на кухне пару булочек, проскочил в кладовку и спрятался за мешками с гречкой. Вот интересно, почему гречку можно хранить в столовой, а сахар или муку – нет? До дискотеки оставалось ещё порядком времени, так что я развлекал себя чтением скудных этикеток на продуктах, но вскоре заснул.

День А. 2. 1

Бывают сны, от которых не хочется просыпаться. Но бывают и такие, после которых не хочется больше спать никогда! Когда я начал приходить в себя, то в первую секунду мне показалось, что пылающий в адском огне «Совёнок» был всего лишь сном. Кошмаром, порождённым этим безумным миром, единственной целью которого являлось свести меня с ума. Но понимание пришло довольно быстро: я сидел на заднем сиденье Икаруса, а в глаза бил яркий дневной свет.

– Значит, всё действительно повторяется, – проворчал я.

Ступни как будто бы больше не болели, но когда я посмотрел вниз, то обнаружил Славю, спящую у меня на коленях. Аккуратно переложив её голову на сиденье, я встал, прошёлся по салону и осмотрел своё тело. Всё было как будто в порядке, даже пионерская форма выглядела как новая. Но стоп! Если всё начинается по новой, то я должен быть одет в джинсы и пальто… Впрочем, такая мелочь сейчас меня совершенно не волновала.

Я вышел из автобуса и осмотрелся. Тот же «Совёнок», без каких-либо следов разрушений и пожара. Я чувствовал себя выспавшимся и отдохнувшим, но в голове было совершенно пусто. Что вчера произошло, как и почему, кто в этом виноват и зачем этот кто-то всё это устроил? Я не знал ответов на эти вопросы, и у меня просто не было сил их искать.

Интересно, если одна Славя сейчас спит в автобусе, то встретит ли меня вторая? Я вернулся в салон и разбудил девочку.

– Что? Где я? – Она встала, протёрла глаза и долго озиралась по сторонам.

Её пионерская форма так же, как и моя, выглядела как новая, а от копоти не осталось и следа. Славя наконец пришла в себя и долго смотрела на меня как на диковинную зверушку.

– Что? – не выдержал я.

– Где мы? – спросила она сдавленным голосом.

– Видимо, как я и говорил, в новом цикле.

– Цикле?

– Ну да. Впрочем, если ты ничего не помнишь… – Я тяжело вздохнул и посмотрел в окно, до прихода второй Слави оставалось ещё достаточно времени. – Я вчера рассказывал, что мы попали в некий пионерлагерь «Совёнок». Судя по всему, мы проводим здесь семь дней, а потом всё начинается заново. Надеюсь, в этот раз мы оказались в более знакомом мне мире.

– Я есть хочу, – неожиданно серьёзно заявила Славя.

– Скоро поедим. Так всё-таки: ты ничего не вспомнила?

– Нет, – мрачно ответила она и отвернулась.

– Я же тебя ни в чём не обвиняю. Просто в данной ситуации мы можем полагаться только друг на друга.

– Почему я должна тебе верить? Может, ты во всём этом и виноват?

– Знаешь, у меня были те же мысли насчёт тебя! – Я начал заводиться, но, видя её расстроенное лицо, успокоился. – Извини. Я понимаю, что тебе тяжелее, чем мне.

– Значит, тебя Семён зовут?

– Ну да.

* * *

Мы просидели в автобусе с полчаса, но копия Слави так и не появилась. Более того, в лагере вообще не оказалось людей. К тому же не нашлось никакой еды и в столовой. Всё выглядело точно так же, как тот мир, где я с другой Славей ел грибной суп. «Совёнок» представлялся игрушечной копией себя самого, как какой-то макет с советской выставки середины двадцатого века. Всё выглядело правильно и знакомо, даже царапины на лавочках были как будто бы на своих местах. Но, помимо людей, в этом лагере отсутствовали и всякие следы их пребывания: никаких личных вещей в домиках, мусора на дорожках или следов жизнедеятельности в уборных.

– Ты же говорил, что это пионерский лагерь. А где тогда пионеры? – спросила Славя, когда мы сидели в столовой и голодными глазами таращились на пустую кухню.

– Не знаю. Это место вообще больше похоже на макет «Совёнка».

– Макет? – непонимающе переспросила девочка.

– А ты знаешь, какие грибы съедобные, а какие нет? – сменил я тему на более актуальную для нас обоих.

– Грибы? При чём тут грибы?! – разозлись она.

– А при том, что неделю без еды мы здесь вряд ли протянем.

– Ты же говорил… – Славя вдруг заплакала, хотя слёз от неё можно было ожидать куда раньше. – Ты говорил, что мы скоро поедим! Я ничего не помню, так теперь ты меня ещё и обрекаешь на голодную смерть!

– Вообще-то, я тут совершенно ни при чём! Но ладно, я найду что-нибудь. Подожди здесь.

* * *

Естественно, виноватым я себя не ощущал ни в коей мере. Но спорить со Славей в таком состоянии – плохая идея. Другое дело, что я понятия не имел, где можно найти какую-нибудь еду. Проклятый мох, растущий с северной стороны деревьев, вряд ли сгодится в пищу. Наверняка в лесу есть земляника и орехи, а, возможно, и яблоки, но вряд ли этого хватит. Однако я всё же взял покрывало в домике вожатой, из которого можно было соорудить котомку, и отправился на поиски еды.

Раньше я не раз задумывался о том, смогу ли выжить, оказавшись в подобной ситуации. Однако все эти измышления были чисто теоретическими, и мне даже в голову не приходило изучать различные гайды выживальщиков, коих в интернете было предостаточно. Если постоянно готовиться к худшему, то оно рано или поздно наступит. Впрочем, как выяснилось, и если не готовиться – тоже…

Однако, помимо ягод и орехов, был ещё один вариант! Я вспомнил, что в бомбоубежище в