Новая жизнь тихой Аннушки - Лара Барох

– Ты кто? – жестко задал первый вопрос маркиз, обращаясь к судье прямо в лоб.

– Простите, виноват, ваше сиятельство, не представился. Барон Стево Одорко. К вашим услугам, – судья подскочил и почтительно поклонился бургомистру.

– Ты кто?

Последовал тот же вопрос от хозяина положения.

– Местный судья, ваше сиятельство, – вновь поклонился судья.

– Ты не судья – ты преступник! А что следует делать с такими, как ты? Знаешь?

Судья позеленел. Пальцы его забегали по камзолу, сжимая и разжимая его край. Он даже глянул на меня. Впервые. Поддержки ищет? Ну-ну.

– Ваше сиятельство, позвольте, но за что? Я подготовил доходные книги, – показал он на одну потрепанную тетрадь, что лежала на столе перед маркизом. – Исправно плачу налоги. Могу объяснить каждый заработанный медяк.

Бургомистр медленно перевел взгляд с судьи на тетрадь и обратно.

– Не с того ты начал.

– Виноват, ваше сиятельство. Подскажите мне, недостойному, в чем моя вина? Где оплошал, за кем недоглядел?

По лицу судьи градом катился пот.

– Хватит! – рявкнул бургомистр и ударил ладонью по столу. – Почему не передал север Павдии законной наследнице?

– Не поверил я ей, – приложив ладонь правой руки к груди, склонил голову мерзавец. – Сами посудите, ваше сиятельство. Приехала с храмовниками. Остановилась у них. Выглядит как крестьянка. Подумал, подлог в бумагах. Но я честно собирался ехать в ратушу и советоваться. Хоть у кого спросите. Сегодня собирался, да узнал, что вы прибыли. Как я мог не принять столь высокого гостя. – И вновь низкий поклон.

Бургомистр постукивал костяшками пальцев по столу. Обдумывая положение.

– До вечера тебе срок. Передай Аннушке бумаги и проваливай отсюда.

Я надула щеки. Вешать не будем? А ведь обещал!

Глава 42

– Госпожа, – низко кланяясь, обратился ко мне судья. – Не знаю, умеете ли вы читать и писать…

Вот гад!

– Умею, не сомневайтесь, – прорычала в ответ.

– Вот здесь доходы за все года, что я управлял севером Павдии. Надо признаться, что земли здесь скудные, крестьяне ленивые. Еле хватало средств на уплату налогов, – с напускной горечью произнес судья.

– Правда? Зачем в таком случае вы всю деревню выселили и запретили им работать на их земле? А?

Ткнула пальцем в небо и попала.

Судья переменился в лице, глаза забегали с меня на бургомистра. Услышал ли тот мой вопрос? Услышал.

– Отвечай.

– Так старики сами к родне напросились, тяжело им одним, а земли там болото поглотило, нет уж этих земель, – отводя взгляд, ответил судья.

Ох, врет! Я же вижу. Посмотрела на бургомистра. Тот только усмехался над словами пройдохи.

– Ты прибери здесь за собой. Бумаги не трогай. Освободи дом, а мы проедем до той деревни да сами все посмотрим, – поднялся со своего места бургомистр.

– Пойдем, Аннушка, – он демонстративно подал мне руку.

А на улице с крыльца громогласно объявил всем:

– Я, бургомистр Вайса и всех прилегающих земель, представляю всем законную владелицу севера Павдии. – Он поднял мою руку повыше. – Госпожа Анна. Отныне ее слово на этих землях – закон.

Ура! Троекратное ура! Я вступила в наследство, и бургомистр во всеуслышание объявил об этом! Победа! Окончательная и безоговорочная. Я светилась, как новогодняя лампочка, еще до конца не осознавая, что моя жизнь отныне переменилась. Я – хозяйка этих земель!

Под возрастающий шепот на площади мы спустились с крыльца и уселись на лошадей.

– Ну что, хозяйка, показывай свои земли.

– Легко сказать? Я дальше дома судьи и монастыря не бывала.

– Ну, тогда поедем вместе смотреть. Может, подскажу тебе что полезное.

Охрана подсуетилась, и вскоре у нас появилась стайка местных мальчишек в качестве провожатых.

Победоносно проехали по деревне. Небогато здесь живут, дома покосившиеся, ограда две жерди. Грязные куры стайкой унеслись прочь.

Жители, а это в основном старики, затравленно выглядывали из укрытий. Им на нашу процессию поглазеть хотелось, но, видно, порядки здесь строгие, и они предпочитали лишний раз на глаза не показываться.

За деревней располагался пролесок, поле, узкий ручей. Все мое! Я радостно крутила головой из стороны в сторону. Снова поле и развилка.

– Тама деревня, – наперебой показывали пацаны прямо. – А тудысь нельзя никому.

По их словам получалось, что влево запрещено ходить? Это почему так?

– Нам туда! – я повернула лошадь в запретную сторону.

Интересно, что пройдоха здесь прячет?

Бургомистр поддержал мое решение. По дороге он с упоением рассказывал, какая здесь беднота и уныние.

– Люди с затравленными глазами. Скотина тощая, поля наполовину засеяны. Посмотри, ну кто такие отступы делает?

Я еле успевала следить за его указаниями. И конечно, запоминать, как не следует поступать.

Мы свернули на «запретную» дорогу. Несколько человек из охраны, что следовали впереди тут же доложили:

– А дорога-то разъезжена. Пользуются ею.

Таинственности прибавилось.

Проехали овраг, а едва заехали в лес, как дорогу нам преградило поваленное дерево. Остановились, чтобы его убрать, и тут из леса показались люди с ножами и саблями наперевес. Четверо человек.

– Нельзя сюда. Кто бы вы ни были. Приказ судьи.

– Он уехал отсюда. Сейчас я здесь хозяйка. А ну, убирайте дерево с дороги! – прокричала я в ответ.

Людей следует сразу на место ставить.

Они переглядывались в замешательстве. Вроде и по одежде нашей охраны видно, что мы не разбойники. Но и приказа ослушаться страшно.

– Вяжите их, – скомандовал бургомистр.

И воины молниеносно обезоружили этих четверых. Убрали дерево, мы проехали лес.

– Хорошо тут у тебя. Наверняка зверя разного по лесам много.

– Охотиться не позволю! – сказала я, предвкушая следующий вопрос бургомистра. – Нечего безвинную скотину губить. Вы вот лучше виновных вешайте.

– Ты про судью? По факту вопрос непростой. И в словах мерзавца есть правда. Доказать я не могу, а если бы приказал его повесить, решили бы, что это мой произвол. Не все так просто, Аннушка, – глубоко вздохнул он.

Я уже не желала смерти судье. Пребывала в приподнятом настроении и радовалась своему новому положению. Но ткнуть палкой бургомистра стоило. Чтобы знал и впредь отвечал за