Родная кровь - Данил Колосов

ванной комнаты. Посудомоечная машина вот уже год просто занимала место: посуду мыла схема, размещенная на кухне. Все, что надо было раскладывать по местам, Макс раскладывал телекинезом в рамках тренировки и настолько привык, что разборка постиранного белья, сопряженная с сушкой, выполнялась секунд за тридцать максимум. Стиральная машина — единственная удержала свое место, так как ритуал для чистки одежды был весьма поверхностным, а что-то более серьезное требовало специального инвентаря, совершенно лишнего в городской квартире.

С Гришиной квартирой получилось медленнее, так как Макс не знал, где что должно лежать, и просто действовал по наитию. Ну и белье постирал шоковым методом, собрав весь ком в пузыре воды, добавив порошка, а после устроив миниатюрный шторм на десять минут. Получилось неплохо. Все окна, сантехника, кухня и подвернувшаяся под руку посуда подверглись тотальной очистке и приведению в некий порядок, квартира была аварийно проветрена, пол очищен все тем же Воздухом, мусор, собранный со всех поверхностей, уже начинающий местами подтухать, испепелен, а пепел развеян в окно, предельно скрытно. Макс не любил хулиганить, но иногда практиковал такое исключительно в целях ускорения важного процесса.

Закончив, парень влил в Гришу Восстановление, оценил работу предыдущих чар и отменил конструкт Сна. Просыпаться пациент будет минут десять — как раз появится время приготовить закуску и сервировать трапезу. Макс прошел на кухню, забрав забытый в прихожей пакет со снедью, отправил водку в морозилку, предварительно охладив духовной силой, — за десять минут она все равно нормально сама не остынет. Разложил принесенную закуску, достал пару тарелок, рюмки и начал готовить все к употреблению: нарезал копченое сало, распотрошил и почистил селедку, распаковал черный хлеб, нарубил зеленый лук, вывалил грузди из банки в пиалу. По кухне поплыл вкусный запах еды.

Через пару минут в проеме образовался Гриша, имевший вид слегка очумевший.

— Эээ? — только и смог произнести он при виде накрытой поляны.

— Садись, несостоявшийся самоубийца, разговоры будем разговаривать, — распорядился Максим, доставая водку из морозильника.

— … и вот вообще никакого желания что-то делать! Ни работать не хочу, ни пойти куда-нибудь, даже трахаться не хочу, можешь себе представить? — изливал душу Гриша. — Да что там трахаться, мне и готовить пожрать себе лень, и до магазина за бухлом сходить тоже.

— Представляю, — кивнул Максим, который депрессию у бывшего одноклассника излечил походя, опробовав на нем конструкт, придуманный и переданный Харитоном еще в том году, но до сих пор не использованный ни разу. — Ты, Гриша, вроде, взрослый мальчик, и бабы от тебя уходили не раз, что же так в этот раз стукнуло?

— Да безысходность какая-то, — пригорюнился Григорий, оперевшись на стол. — Настя — она ведь такая… Такая! Ну, как я люблю. И такая же тварь оказалась, как все остальные.

Максим еще раз кивнул. Проблемой Григория был его вкус, сопряженный с отключением мозгов в присутствии красивых женщин. А нравились Грише исключительно модные куклы с ультра-правильными чертами лица, преимущественно брюнетки, причем те, кто лепил себе макияжем красивую, яркую, но абсолютно рядовую физиономию. Из тех девиц, которые сразу приковывают взгляд, удерживают внимание на себе и столь же быстро забываются, если их не видишь. В свое время Макс насмотрелся на подобную публику во время кулуарных переговоров. Большие богатые дяди любят хвастаться живыми аксессуарами. Ну и как следствие, среди подобного контингента, привыкшего получать все просто потому, что повезло от природы, нормальных, не искореженных морально людей гораздо меньше, чем в какой-нибудь аналогичной половозрастной выборке. А Гриша искал среди них любовь и других женщин в упор не видел. Даже различал среди этих идентичных лиц, кто Маша, а кто Таня, чего Максиму никогда сходу не удавалось. Он порой чувствовал себя дремучим мужиком из брянской глубинки, вырвавшимся в первый заграничный отпуск в Китай и пытающимся понять, кто все эти одинаковые люди.

— Ну так, наверное, пришла пора поменять объект приложения своих усилий? — спросил его парень. — Ты обнаружишь дивный новый мир, в котором с женщинами интересно общаться, часть из них будут даже существенно умнее тебя, а получить секс можно просто по симпатии, а не за ужин в дорогущем ресторане и сережки именитого бренда. А еще, представь себе, только представь! — Макс сделал драматическую паузу, и торжественно закончил. — Им бывает интересно, чем ты занимаешься.

— Вау, — вяло ответил Гриша, — я и не знал, что так бывает… Макс! Я в курсе, что вокруг много чудесных людей, но меня не вставляет то, что я вижу. А то, что вставляет — по сути дрянь.

— Ну, осознание проблемы — это уже хорошо, — Максим с удовольствием прожевал кусочек копченого сала. — Но в целом возникает у меня ощущение, что, когда тебе Машка Макарова в одиннадцатом классе отказала, то заимел ты, друг Григорий, самую настоящую психологическую травму, которая толкает тебя к красивым и пустым женщинам в тщетной попытке что-то там себе доказать. Вот за это и выпьем.

Он опустошил рюмку холодной беленькой и с удовольствием закусил грибочком. Грузди оказались чудо как хороши!

— Да-да, минутка доморощенного психоанализа, — покивал Григорий и тоже выпил, — а мое стремление к бутылке — это потому что она отдаленно напоминает член, или как там дедушка Фрейд завещал?

— Не совсем так, но мысль мою ты уловил, — согласился Макс. — А вот скажи мне, друг любезный: ты свою проблему понимаешь, ты от нее страдаешь, но ни хрена сделать с ней ты не хочешь. И как это называется?

— Вот ты мне и расскажи, — огрызнулся Гриша, закусывая селедкой на куске хлеба, — а то советчиков до задницы, а что делать — все равно не понятно.

— К психологу ходил? — поинтересовался Максим.

— Да зачем, что он мне расскажет? — отмахнулся Гриша. — Что я ищу в женщине образ матери, что явно указывает на незавершенную сепарацию? Или что похуже?

— Хотя бы потому, что он-то как раз так и не скажет, — ответил парень. — Но такие попадаются, да. И собирательный образ мрачных мозговертов в твоей голове никак действительности не соответствует.

— Возможно, — лениво ответил Григорий, откинувшись на стуле, — но проверять не хочу.

— Слабак и слюнтяй, — заключил Макс. — Ну, дружище, значит будет тебе шоковая терапия.

— Это как? — напрягся бывший одноклассник. — Я с парашютом прыгать не буду. И на тросе тоже. Я вообще