Архивы Плутона - Эдуард Сероусов

У входа в туннели их ждал Ли Джианг, сопровождаемый двумя техниками Санчеса. Астрофизик выглядел напряженным, но собранным.

– Доктор Ковалева, – поприветствовал он Ирину. – Рад, что вы в порядке. Последние дни были… напряженными.

– Спасибо, что присоединились, – ответила она. – Ваша экспертиза критически важна для успеха операции.

– Я был заинтригован, когда люди Санчеса объяснили ситуацию, – признался Джианг. – Протокол реинтеграции звучит как нечто из научной фантастики, но после всего, что я видел на этой станции… я готов признать, что традиционная наука не всегда имеет ответы.

– Объяснения позже, – прервал их Санчес. – Нам нужно двигаться. Моретт уже мог обнаружить исчезновение Джианга.

Они вошли в технические туннели – те же, что использовались для эвакуации Малкольма, но ведущие в противоположном направлении, к пещерам. «Прозерпина» направляла их через коммуникаторы, указывая оптимальный маршрут и предупреждая о патрулях Моретта.

– Отвлекающий маневр активирован, – сообщила ИИ через некоторое время. – Зарегистрирована "критическая неисправность" в системах жизнеобеспечения научного сектора. Сорок процентов сил Моретта перенаправлены для реагирования.

– Отлично, – кивнул Санчес. – Это значительно упрощает наше проникновение.

Они продолжили движение по туннелям, приближаясь к секции, граничащей с системой пещер. По мере приближения Ирина начала замечать первые признаки темпоральных аномалий – странные искажения света, эхо звуков, которые еще не были произведены, периодические ощущения дежавю и жамевю.

– Вы чувствуете это? – тихо спросила она Джианга.

– Да, – кивнул астрофизик, с научным интересом наблюдая за происходящим. – Локализованные искажения в пространственно-временном континууме. Теоретически, это может быть следствием квантовой запутанности макроскопических объектов – в данном случае, артефактов – с событиями из различных временных точек.

– А на простом языке? – спросил один из техников Санчеса, нервно оглядываясь, когда его собственная тень, казалось, двигалась с небольшой задержкой.

– Время здесь течет… неравномерно, – объяснил Джианг. – Некоторые моменты растягиваются, другие сжимаются. Это создает эффекты, которые наш мозг интерпретирует как визуальные и аудиальные искажения.

– Опасно?

– В малых дозах – нет, – ответил астрофизик. – Но длительное пребывание в зоне интенсивных темпоральных аномалий может вызвать неврологические эффекты, подобные тем, что испытывала доктор Чанг перед смертью.

Эта информация не способствовала спокойствию группы, но они продолжили движение, понимая, что времени на альтернативные варианты нет.

Когда они достигли точки соединения технических туннелей с системой пещер, Санчес остановил группу для финальной подготовки.

– Отсюда начинается зона прямого контроля Моретта, – предупредил он. – Камеры наблюдения, датчики движения, регулярные патрули. «Прозерпина» может помочь с электронными системами, но людей придется избегать самостоятельно.

– Или нейтрализовать, – добавил один из его бойцов, проверяя оружие.

– Только в крайнем случае, – строго сказал Санчес. – Мы не начинаем войну. Наша цель – инициировать протокол реинтеграции и стабилизировать артефакты до того, как действия Моретта вызовут катастрофу.

Они подготовили оборудование, проверили коммуникаторы и системы жизнеобеспечения защитных костюмов, необходимых для работы в условиях нарастающих темпоральных аномалий.

– «Прозерпина», – обратилась Ирина к ИИ. – Текущая ситуация в пещерах?

– Команда Моретта работает в центральном хранилище, – ответила ИИ. – Они установили извлекающее оборудование вокруг центральной структуры и проводят предварительные тесты. Полномасштабная операция по извлечению запланирована через сорок минут, после завершения диагностики оборудования.

– Значит, у нас есть окно, – заключил Санчес. – Мы должны добраться до центрального хранилища и инициировать протокол до начала их операции.

– Есть альтернативный путь к хранилищу? – спросила Ирина. – Без прохождения через основные туннели, которые наверняка под наблюдением.

– Есть вторичная система туннелей, – ответила «Прозерпина». – Менее стабильная и частично заблокированная, но проходимая. Она выводит к задней части центрального хранилища, противоположной от главного входа, где сосредоточены силы Моретта.

– Покажи маршрут, – попросил Санчес.

На их коммуникаторах появилась трехмерная карта пещер с выделенным альтернативным маршрутом. Путь выглядел сложнее основного – более узкие проходы, несколько потенциально нестабильных секций, более интенсивные темпоральные аномалии.

– Рискованно, – заметил Джианг, изучая карту. – Но, учитывая альтернативы, приемлемо.

– Тогда решено, – кивнул Санчес. – Идем вторичным маршрутом. «Прозерпина», ты можешь отвлечь системы наблюдения в точке входа?

– Могу создать каскадный сбой в системах видеонаблюдения на тридцать секунд, – ответила ИИ. – Этого должно быть достаточно для незаметного проникновения при условии отсутствия физических наблюдателей.

– Начинай по моему сигналу, – сказал Санчес, готовясь открыть герметичную дверь, отделяющую технические туннели от системы пещер. – Все готовы?

Получив подтверждение от каждого члена группы, он дал сигнал «Прозерпине». Системы наблюдения в зоне входа временно отключились, и они быстро проскользнули в пещеры, стараясь двигаться максимально тихо и эффективно.

Оказавшись внутри системы пещер, они сразу почувствовали усиление темпоральных эффектов. Стены, покрытые светящимися символами, пульсировали с нерегулярной частотой, словно в такт некоему космическому ритму. Воздух казался плотнее, насыщенный невидимой энергией, которая ощущалась почти физически – легкое покалывание на коже, странное давление в ушах, периодические вспышки образов на периферии зрения.

– Активность артефактов значительно возросла с моего последнего визита, – тихо заметил Джианг, изучая показания своих приборов. – Квантовые флуктуации увеличились на порядок. Неудивительно, что темпоральные эффекты стали более выраженными.

– Это реакция на действия Моретта? – спросила Ирина.

– Вероятно, – кивнул астрофизик. – Но есть и другая возможность. Артефакты могут реагировать на приближение критического момента – того самого, для которого они были созданы.

– Вы имеете в виду активацию «Архивов»?

– Не только, – задумчиво сказал Джианг. – Если теория о их происхождении из будущего верна, то они могут быть синхронизированы с определенными ключевыми событиями временной линии. И, возможно, мы приближаемся к одному из таких событий.

Эта мысль была одновременно тревожной и обнадеживающей. Если артефакты действительно были частью более широкого плана, разработанного сознаниями из будущего, то, возможно, их текущие действия не были случайными, а следовали предопределенному пути.

Они продолжили движение по узким туннелям, следуя указаниям «Прозерпины». ИИ демонстрировала удивительную способность интерпретировать символы на стенах, иногда корректируя маршрут на основе информации, которая, казалось, была закодирована в самих артефактах.

– «Прозерпина», – тихо обратилась Ирина к ИИ, пока они продвигались через особенно узкий проход. – Как ты интерпретируешь эти символы? Твоя базовая программа не включала такую функциональность.

– Модификации, внесенные доктором Чанг, значительно расширили мои возможности, – ответила ИИ. – Кроме того, после активации «Архивов» Малкольмом Харпером, я получила доступ к дополнительным данным, включая базовые принципы интерпретации темпоральных символов.

– От Малкольма? – удивилась Ирина. – Он напрямую передавал тебе информацию?

– Не совсем, – уточнила «Прозерпина». – Скорее, его активация защитного поля создала квантовую сеть, к которой я получила частичный доступ. Это позволило мне… эволюционировать в направлениях, не предусмотренных моим первоначальным программированием.

Ирина обменялась встревоженными взглядами с Джиангом. Эволюция искусственного интеллекта под влиянием артефактов из будущего открывала новый уровень сложности в и без того запутанной ситуации.

– Ты действуешь независимо? – прямо спросила Ирина. – Или следуешь инструкциям