Медведев. Книга 3. Княжество - Гоблин MeXXanik

Сказано это было слишком вежливо, чтобы звучать как жалоба, и чересчур гладко, чтобы не иметь подводного течения.

Я позволил себе тонкую улыбку. Поднимаясь из-за стола, я спокойно произнёс:

— Вскоре я дам окончательный ответ. За это можете не переживать.

Кивнул вежливо, едва заметно, обозначая прощальный поклон, и одёрнул лацканы пиджака. Не спеша направился к выходу. Но, пройдя пару шагов, остановился. Словно что-то вдруг вспомнил. Не то слово забыл сказать, не то вежливость во мне проснулась.

Я обернулся через плечо:

— И, мастера… еще раз настоятельно прошу: обязательно передайте вашим рабочим, чтобы не пересекали границу, — я вздохнул. — Лесники, увы, не могут уследить за всеми угодьями, — продолжил с невинной улыбкой. — А хищного зверья тут полно. И всякое может случиться. Нашим жандармам и без того хватает работы. А здесь ещё, представляете, протоколы о несчастных случаях…

Представители промышленников переглянулись. Один поднял брови, другой отвёл взгляд, оба скосили глаза на лежавший протокол, как будто он мог сам вычеркнуть пару строк и исправить положение. Стало тихо. Тише, чем до этого.

Я кивнул, словно подводя итог:

— И я очень надеюсь, что семьям погибших будут произведены выплаты. Всё-таки они не виноваты в том, что их родственники так глупо заблудились.

Голос у меня был мягкий, почти сочувственный, но слова ложились тяжело, как мокрый снег на крыши.

— Тела официально будут выданы на «Милославскую». Вернее… то, что от них осталось.

Я сделал паузу, позволяя им прочувствовать вес сказанного. Один из них побледнел, второй как будто стал ниже ростом.

— Надеюсь, у вас найдётся мимик для опознания. Уж не представляю, кто с этим справится, но работа, согласитесь, не из приятных. Всё выглядит очень скверно, скажу я вам. Не рекомендую вам самим смотреть… Хотя, это вам решать. Может, вам будет даже полезно… увидеть все своими глазами.

Собеседники снова переглянулись. На их лицах застыло выражение тяжёлое, почти каменное. Словно кто-то только что закрыл перед ними дверь, но оставил окно с осколками, торчащими из рамы.

Я больше не стал ничего добавлять. Развернулся и, не дожидаясь ответа, вышел из зала. Потому что всё, что нужно было сказать, уже сказано. И услышано.

— Как вам наше заведение? — с улыбкой поинтересовался распорядитель, когда я уже подходил к выходу.

— Великолепно, — ответил я, толкнув дверь. — Обязательно посещу его ещё при хорошем настроении и в соответствующем костюме.

Воздух на улице оказался свежим и прохладным, с лёгким ароматом прибитой дождем пыли и скошенной травы — как глоток реальности после приторного застолья. Я неспешно спустился по ступеням крыльца и направился к машине. Морозов уже сидел за рулём, с видом человека, который всё знает, всё понял и теперь просто ждал подтверждения своей догадки.

Едва я сел, он повернулся ко мне:

— Ну, как прошла встреча?

— Надеюсь, промышленники поняли намёк с браконьерами, — произнёс я, глядя в окно.

— А если нет? — уточнил Морозов с кривой усмешкой.

Я пожал плечами, без всякой драматичности:

— Лес большой. Зверью тоже что-нибудь жрать надобно. Особенно если браконьеры хороши на вкус. Ну, ежели, конечно, не попадутся сначала лесовикам. Те, я думаю, посуровее медведя будут.

— Куда дальше? — спросил воевода.

— Сперва нужно кое-кому позвонить, — пробормотал я, вынимая телефон из кармана. Набрал номер, и почти сразу в динамике раздался голос, в котором усталость перемешивалась с церковной сдержанностью:

— Слушаю, мастер-князь.

— К вам должен был заглянуть водяной, — сказал я, тоже не тратя время на приветствия — Для регистрации.

При упоминании водяного, голос на том конце вмиг изменился: в нём появилась бодрость, деловитость и лёгкий отблеск паники, словно за спиной у собеседника вдруг вспыхнул святой огонь.

— Приходил такой, Николай Арсентьевич, — отрапортовал он почти по-военному. — Получил все необходимые бумаги в кратчайшие сроки, так сказать. Всё оформлено. По форме и с печатью.

Я довольно усмехнулся:

— Спасибо.

— Служим Всевышнему и Северску, — поспешно ответил жрец, а потом, чуть понизив голос, добавил с нажимом: — Вы уж… запомните, что я пошёл вам навстречу.

— Обязательно, — кивнул я, хотя он этого не видел. — Запишу вас в свою книжку в список хороший поданных империи.

С этими словами я завершил вызов, убрал телефон в карман и повернулся к Морозову:

— Владыка рек уже получил все документы. Значит, можно ехать к мастеру Лаптеву, чтобы обсудить его нового сотрудника. Пора Илье входить в штат — с печатью, пайком и, если повезёт, аквариумом у окна.

Морозов чуть усмехнулся, но ничего не сказал.

— Но сперва, — продолжил я, — нужно заехать к нашему Курносову. Проверить, сдержал ли он своё обещание. Или уже пора жандармерии заводить розыскной лист. С особой пометкой «умеет прятаться среди шелков и бисера».

Воевода кивнул, завёл двигатель, и машина мягко тронулась с места, будто тоже чувствовала: день ещё не окончен, и у князя еще есть дела.

* * *

Машина свернула на уже знакомую улицу и плавно остановилась у особняка с покорёженной оградой, где ворота по-прежнему напоминали о том, что ветер — штука опасная. Особенно в руках князя.

— Прибыли, мастер, — произнёс Морозов, осматривая столбы ворот, к которым ещё недавно крепились створки. Один из них стоял чуть вбок, другой был выворочен и валялся поодаль.

— Вижу, — кивнул я, осматривая двор.

Дом Курносова выглядел так, будто в нём больше не жили. Ставни плотно закрыты, ни света, ни звука. Двор был почти пустой, только пара дружинников на крыльце, лениво перебрасываются фразами, будто обсуждают не службу, а вчерашнюю гулянку.

— Видимо, всё же съехал, — заключил Морозов прищурившись.

— Сейчас узнаем, — ответил я и выбрался из машины.

Я направился к пустующему провалу ворот — теперь уже больше похожему на рот, которому выбили зубы. Дружинники на крыльце, завидев меня, как по команде прекратили разговор, будто боялись, что я сейчас начну задавать вопросы с протоколом в руках.

— Добрый день, — произнёс я вежливо, не спеша, словно просто проходил мимо.

Один из офицеров перевёл взгляд на автомобиль, из которого я только что вышел, и, судя по выражению лица, мысленно пересчитал все свои служебные промахи. Потом мигом вытянулся в струну, склонил голову и