Совок порочного периода - Алексей Небоходов

угадывалось больше, чем просто признательность за праздник. – Без тебя ничего бы не было. Ты даже не представляешь, насколько изменилась моя жизнь всего за день… и всё благодаря тебе.

Я осторожно отпустил её руку и поднялся со стула, уже обдумывая детали вечера.

– Ты заслужила это счастье, Елена, – сказал я серьёзно. – Теперь твоя очередь поверить, что всё может быть иначе.

Выйдя из кухни, начал продумывать предстоящий вечер, желая, чтобы он стал идеальным – уютным и почти семейным, но в то же время торжественным и особенным.

Первым делом позвонил профессору. Он сразу согласился, не задавая вопросов, искренне радуясь приглашению. Его голос звучал тепло, будто он давно ждал именно этого.

Затем заказал еду – лёгкую, изысканную, подходящую к неспешному разговору. Подобрал вино, способное подчеркнуть атмосферу, не вызывая опьянения. Музыку выбрал старую, проверенную, чтобы она ненавязчиво звучала в фоновом режиме и поддерживала нужное настроение.

Закончив приготовления, прошёлся по квартире, настроил свет и подобрал оттенки абажуров, создавая ощущение домашнего тепла. Хотелось, чтобы этот вечер ощущался всеми как уютная гавань среди житейских бурь.

Елена снова появилась в дверях кухни, слегка волнуясь, будто не уверенная, что готова к вечеру. Я подошёл ближе и тихо обнял её за плечи, чувствуя, как исчезает её напряжение.

– Всё готово? – спросила она, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

– Всё готово, – ответил я спокойно и ласково улыбнулся, слегка коснувшись её волос. – Всё будет чудесно. Это твой вечер, Лен, и ты почувствуешь себя счастливой и защищённой.

Она заглянула мне в глаза, словно искала подтверждения моим словам. Найдя его, улыбнулась с тихой благодарностью. В её улыбке было всё: доверие, нежность и то робкое счастье, которого она ждала всю жизнь и которого боялась.

Глядя на неё, я снова убедился: именно такие минуты делают жизнь настоящей. Впервые за долгое время ощутил себя частью чего-то значительного и большего, чем просто момент или событие. Это чувство хотелось сохранить навсегда.

Ровно в семь вечера раздался аккуратный, деликатный стук в дверь – такой сдержанный и интеллигентный, который мог принадлежать только Сергею Петровичу. Елена слегка вздрогнула, поправила причёску и бросила на меня тревожный взгляд, в котором смешались благодарность, волнение и лёгкая неуверенность.

Я спокойно улыбнулся ей, мягко сжал ладонь, словно говоря: «Всё в порядке, я рядом», и отправился открывать дверь. Петров стоял на пороге, чуть смущённый, с букетом тёмных роз и небольшой коробкой, завёрнутой в строгую бумагу. Увидев меня, он улыбнулся тепло и естественно, сразу входя в роль гостя, желающего сделать вечер особенным.

– Добрый вечер, Леонид! Спасибо огромное за приглашение, – сказал профессор сердечно, передавая мне цветы. – Надеюсь, не опоздал?

– Вы, как всегда, пунктуальны, Сергей Петрович, – ответил я и жестом пригласил его пройти. – Елена уже ждёт вас.

Петров шагнул в комнату, огляделся, и, увидев Елену, на мгновение замер, будто впервые осознал, как она изменилась. В его глазах мелькнула тихая радость и восхищение, он подошёл ближе и протянул ей коробку, слегка наклонив голову в знак уважения:

– Добрый вечер, Елена. Поздравляю вас ещё раз с назначением. Вы действительно этого заслужили. Я рад, что смог восстановить справедливость.

Елена, покраснев, приняла подарок и тихо, с искренней благодарностью произнесла:

– Спасибо, Сергей Петрович. Без вас я бы вряд ли решилась на этот шаг. Для меня это больше, чем должность, – это начало новой жизни.

Мы сели за стол, и я включил тихую музыку, которая заполнила комнату мягким уютом. Во время ужина напряжение постепенно исчезало, и вскоре они перестали замечать моё присутствие, полностью увлечённые разговором.

– Знаете, Елена, – задумчиво произнёс профессор, с открытой теплотой глядя на неё, – я всегда поражался вашей выдержке и внутренней силе. Со стороны казалось невероятным, как вы можете переносить всё это молча. Другой давно сломался бы, а вы шли вперёд, несмотря ни на что.

– Это не так легко, как кажется, – тихо ответила Елена, впервые позволяя себе откровенность. – Но вы, Сергей Петрович, всегда были для меня примером. Ваша порядочность и спокойствие были моей опорой, даже если вы этого не знали.

Они замолчали, глядя друг на друга, и в этой паузе прозвучало больше слов, чем в самом разговоре. Я незаметно направлял беседу, но постепенно начал отходить в сторону, позволяя ей идти естественным путём.

– Самое важное, – вновь заговорил Петров, чуть понизив голос, – найти того, рядом с кем можно быть самим собой. Того, кто примет и поймёт тебя со всеми слабостями и достоинствами.

– Вы правы, – мягко согласилась Елена, слегка касаясь его руки. – Раньше мне казалось, такое бывает только в книгах или в кино. А сейчас я вижу, что это возможно и для меня…

Понимая, что разговор стал личным, я осторожно встал и негромко сказал:

– Я, пожалуй, ненадолго вас оставлю. Уверен, вам есть о чём поговорить наедине.

Оба взглянули на меня благодарно, словно только теперь вспомнили о моём присутствии. Я вышел незаметно, оставляя их наедине с их историей, которой давно пора было случиться.

Спустя несколько минут решил заглянуть обратно в гостиную. Осторожно приоткрыв дверь, увидел их на диване, близко друг к другу, с переплетёнными руками, и понял, что моё присутствие сейчас лишнее. Тихо прикрыв дверь, я почувствовал в груди странную смесь облегчения и грусти от осознания, что теперь Елена уже меньше нуждается во мне.

С этими мыслями пошёл в свою комнату, испытывая приятное, светлое чувство выполненного долга. Однако, едва открыв дверь, замер на пороге, не веря глазам.

В комнате спокойно и неподвижно стоял Таисий, будто возникнув из ниоткуда. Его тёмные и глубокие глаза внимательно смотрели на меня, а на лице играла знакомая загадочная улыбка, говорившая о том, что он знает больше, чем готов сказать.

Несколько мгновений я просто смотрел на него, не в силах понять, реальность это или очередная игра сознания, затем тихо спросил:

– Таисий? Давно вы здесь? И зачем снова пришли?

Тот стоял у окна, мягко освещённый настольной лампой, отчего его фигура казалась почти призрачной. Он молча изучал меня, словно стараясь проникнуть в самые потаённые уголки души.

– Достаточно давно, чтобы понять главное, Леонид, – спокойно произнёс он, чуть наклонив голову в знак приветствия. – Я снова наблюдал за каждым вашим решением, за тем, как вы старались понять и помочь людям, жертвуя личным и важным. Это достойно уважения.

Я напряжённо ждал продолжения, внутренне готовясь к критике или строгим замечаниям, обычно сопровождавшим его появления.

– И что вы теперь обо всём этом думаете? – осторожно спросил я, не зная, чего ждать.

Таисий сделал шаг навстречу, не отрывая взгляда, будто решая