Седьмая сестра - Надежда Викторовна Ожигина

Жаль, что музыки никто не услышит в этих заоблачных высях.

Да к тому же к роялю и студии приписали скелет генерала, для экзотики и антуража. Так сказать, пунктик в контракте мелкой строкой. Но скелет можно скинуть с балкона. Или пристроить к хозяйству в качестве секретаря. Пусть показывает, где что припрятано в созданной им квартире-клетке.

Кстати, а где Самойлов?

Скелет обнаружился у окна в гостиной. Всей фигурой – прямой спиной, угрожающе вскинутыми руками, сведенными за спиной лопатками, выпирающими из обветшалого френча, – покойный Самойлов выражал возмущение и готовность сражаться даже в посмертии, видимо, до последней косточки, раз уж крови в нем не осталось. Был он страшен и смешон одновременно, удивительная какофония чувств. Но с другой стороны, чего мне бояться? Это он тут случайный гость, задержавшийся в доме Софи и зачем-то сохранивший сознание. Да он даже не родственник, так, опекун, давший маме свою фамилию! Интересно, кого он там караулит?

Я поспешила к окну, замутненному каплями ливня, упавшего на Комсомольскую площадь и умывшего три вокзала. В каждой капле отражалась двойная радуга, режущая воздух световыми мечами. Из-за этого делалось больно смотреть, но я все же разглядела чью-то фигуру у стены рядом с окном.

Я вышла на балкон, вдохнула в грудь воздуха, прочищая легкие от известки, каменной крошки и прочей дряни, которой меня накачали во время темного ритуала. Самойлов пытался преградить мне путь, удержать за полы одежды, за волосы. Но я кинула взгляд в его сторону, и скелет генерала, сохранивший душу в переплетении белых костей силой моей гостиницы, тотчас сник и покорно отступил назад.

Здесь, наверху, под облаками, даже над чадным духом бесконечного потока людей, машин, автобусов и поездов, дышалось свободно и жадно. Воздух потрескивал от озона, и в растрепанных волосах заискрились крошечные разряды статического электричества. Но я почти сразу забыла, что хотела продышаться на вольном ветру. Мне казалось, что волосы встали дыбом вовсе не из-за грозы.

На узком балконе рядом с окном привалился к стене полуголый Григ. Его плечи и лопатки покрывали перья иссиня-черной татуировки, будто крылья, растущие из спины. А поперек живота, в бледно-лиловых разводах, сочился сукровицей глубокий порез, нанесенный неведомым мне оружием. Природная музыка чаротворца была такой слабой, что я испугалась. Григ то ли спал, то ли впал в беспамятство, истекая лиловой кровью, волосы спутались в колтуны, и пурпурно-синяя лужа натекла на гранит балкона, напитывая старый цемент.

Часть VI

Борщ на кухне и скелет в шкафу

1

Где-то внизу, у стилобата гостиницы, слышались крики и вой сирены. Я перегнулась за каменный выступ и успела заметить Фролова, изучающего звезду на шпиле. Помимо командора там был и Обухов, и еще с десяток незнакомых кромешников, распылявших по округе какой-то газ.

Я поспешно прижалась к стене, закрывая собой Воронцова.

Неужели открыта охота на Грига? Это он сражался с агентством «Брюс»? А может, кромешники нашли доказательства причастности Грига к убийству Элен? Тогда почему «Ленинградская» позволила врагу подобраться вплотную?

Сколько вопросов раздирало мозг! Сколько эмоций рвало душу в клочья!

Если Григорий убил Элен, разве не должна я теперь отомстить? Воспользоваться его отключкой и вышвырнуть со своей территории? Самойлов поможет, я в этом уверена! Он сделает это с садистской ухмылкой. Стоит только отдать приказ – и тело наследника ордена Субаш полетит за ограду балкона, с высоты в сто пятнадцать метров, если от общей высоты гостиницы вычесть зеленый шпиль со звездой! Такой полет и приземление не выдержит и чаротворец.

То-то Фролов внизу обрадуется подарку! Экспресс-доставка, сервис на уровне. Система «Хилтон» во всей красе.

Но пусть прошел всего день с небольшим, чувства и мысли успели рассыпаться колким стеклянным дождем сломанного калейдоскопа, а теперь сложились иначе, в новый цветной узор. Моя преданность и любовь к Элен стали частичкой прошлого. Я тосковала по смешливой девчонке, всегда готовой на любой кипеж и тянувшей меня за собой. Та девчонка не предавала дружбу и потому была так дорога. Что же до новой Элен – эту девушку я не знала. Мутация вывернула ее душу, подменила моральные принципы. Убийство матери, попытка продать, как десерт на свадьбу, подругу детства – всему находились причина и достойное оправдание. «Ах, Аля, разве могла я иначе?» Да, черт возьми, ты могла! Хотя бы рассказать, не быть лицемеркой, не предавать то, что осталось!

Так зачем же мне мстить за нее? С какой стати? Если Воронцова признают виновным, пусть отвечает перед законом. И то я подумаю над вопросом, выдавать его кромешникам или нет. Пусть живет в «Ленинградской», как Джулиан Ассанж сидел в эквадорском посольстве. Размещу с удобствами, напою, накормлю. А захочет расплатиться – возьму натурой!

Предоставить убежище наследнику ордена, богатого тайными знаниями и кладами петровских времен, – не такой уж плохой стартап для со-здания «Ленинградской».

А если Григ убил мою бабушку? Вон Самойлов скрежещет зубами и ритмично гремит костями, словно чокнутый барабанщик! Ненавидит Грига, и гадать не нужно. Из френча выпрыгивает, чтобы показать: Воронцов – опасный преступник, подлежащий уничтожению! Дай волю безумному генералу, он бы костер пожарче развел из собрания сочинений Маркса. Аутодафе для чернокнижника. Тоже мне, инквизитор, порождение террора тридцатых годов!

Я склонилась над Григом, пощупала пульс, коснувшись жилки на шее. Так боялась почувствовать мертвенный холод, превративший в статую сильное тело, что едва не заорала от радости. Потому что Григорий был жив, дышал ровно и излучал такое тепло, что к нему хотелось прижаться покрепче.

Не собирался он умирать! Просто спал в безопасности на балконе, утомленный недавним боем. Интересно, кто его так достал? Вряд ли Фролов и курсанты Бюро!

Я отвела в сторону волосы, любуясь его лицом. Таким спокойным в эту минуту, светлым, почти доверчивым! Кончиками пальцев провела по щеке, коснулась уголка губ. Мой прекрасно-опасный принц слегка улыбнулся в ответ. Ему снилось что-то хорошее, доброе, в отличие от мира вокруг, от судьбы, протащившей сквозь революцию, каторгу, две войны. Кем он был в той давней реальности? Блестящим молодым кавалером? Софи говорила, Григ играл на рояле, виртуозно владея клавишами, как теперь – шестью струнами электрогитары. Талантливый музыкант, офицер… Как случилось, что он стал пугалом для кровожадной Изнанки Москвы? Ведь его считали исчадием ада, монстром в личине обычного парня…

И почему мне совсем нет дела до